Второй не ответил. Он снял один за другим несколько черных волосков, прилипших к рукоятке "нагана" и убрал оружие в кобуру. Владимир перестал растирать шею, два или три раза с трудом сглотнул слюну, потом связал одежду в сверток и сунул его под мышку.
– Я ухожу, – сказал он, направляясь к двери. – На час, не больше. Как только он очнется, немного поработай над ним. Хотелось бы, чтобы он был более сговорчив...
Шофер управления дремал в холле, где стояли несколько вооруженных часовых. Владимир потряс его.
– Пошли. Отвезешь меня в одно место.
Они вышли. Ночь была темной и холодной, ветер довольно сильным. Владимир сел в машину рядом с водителем.
– К Китайцу.
Они выехали через площадь на набережную, проехали вдоль порта, направляясь на север. У подножья старого форта они свернули налево и остановились на углу второй улицы.
– Жди меня здесь, – приказал Владимир.
– Слушаюсь, комиссар.
Чекист вышел из машины. Справа от жалкой лавочки узкий проход разделял два дома. Он прошел в эту зловонную черную дыру и оказался в грязном дворе.
Плохо подогнанные ставни на первом этаже пропускали немного желтого света. Владимир заглянул в щель и увидел Китайца, занимавшегося подведением счетов под висевшей на потолке керосиновой лампой. Китаец был старым и высохшим. В течение двадцати лет он содержал единственную в Ногликах прачечную, а также занимался "левыми" делами, при случае приторговывая одеждой. Милиция не трогала его, получая взамен сведения, иногда очень интересные.
Владимир постучал в ставень: три раздельных удара, потом два кряду и потише.
Китаец открыл дверь и согнулся пополам:
– Входите, комиссар, этот дом и все, что в нем, принадлежат вам...
Владимир вошел и положил сверток на стол.
– Я пришел спросить тебя кое о чем, – объявил он, как будто когда-нибудь приходил по другой причине.
Старый сын Поднебесной пошевелил своими тощими плечами под слишком широким пиджаком и скрестил на животе высохшие руки. Владимир развязал сверток и разложил одежду.
– Посмотри и скажи, что ты об этом думаешь...
Китаец подошел, покопался в тряпках несколько минут, затем сделал шаг назад и сказал:
– Эта одежда никогда не проходила через мои руки.
– Ты уверен? – спросил разочарованный Владимир.
– Абсолютно.
Маленький старик, казалось, заколебался, потом, снова скрестив руки на животе, поклонился:
– Интересует ли уважаемого комиссара мое мнение?
Чекист кивнул круглой головой. Его лицо было озабоченным.
– Естественно.
– Недавно эту одежду стирали. То, как была выполнена работа, в том числе и глажка, говорит мне, что это сделал не здешний человек.