– Мне кажется, тебе не дает покоя мысль о возвращении.
В руках Данте сломался стебелек. Он выбрал другой.
– Что ж, раз так надо, мы можем попытаться проделать этот опыт с зеркалом сегодня после обеда, – не унималась Глориана.
– Мы попробуем проделать это, когда ты будешь в безопасности, вдали от этого места.
– Но я, возможно, задержусь здесь несколько дольше, чем намеревалась. – На ее щеках расцвел легкий румянец.
– Ты нашла здесь себе приятную компанию.
– Да… да, нашла. – Краска на ее щеках стала гуще, подтверждая догадку Данте о том, что она думала о Питере Хенли. – И пожалуй, ты хорошо сделал, что купил в Холбруке много провизии. Миссис Блу обещала научить меня готовить.
– Она разговаривала с тобой?
– Сказать так было бы не совсем точно. Я попыталась подобрать слова, чтобы спросить ее, а она попыталась пропеть что-то в ответ, и это прозвучало как «да».
Итак, решение его судьбы, да и ее собственной тоже, на этот раз снова откладывалось – до тех пор, пока она не постигнет тайны искусства синей кухни. Довольно слабая отговорка для того, чтобы еще задерживаться здесь.
– Откуда у тебя столько свободного времени на такую безделицу? А как же цирк? – не удержался от вопросов Данте.
– О, я вовсе не намерена посягать на твое время. Питер сказал, что будет счастлив принять на себя твои обязанности телохранителя, а его люди будут охранять границы моего ранчо.
Данте так смял цветок, что между его пальцами выступил сок. Разумеется, Питер посторожит ее, пока она будет печь синие оладьи и мешать синюю овсяную кашу. Питер охотно последует за Глорианой, куда бы она его ни повела, и она, несомненно, будет улыбаться ему на каждом шагу. В конце концов как раз этого она и ждала.
– С ним ты будешь чувствовать себя в большей безопасности, чем со мной?
– В некотором смысле да, – прошептала она. Ему нестерпимо хотелось обвить руками ее тонкую талию, поцелуями убрать лепестки цветов, расстегнуть пуговицы на ее платье и без конца целовать ее разогретую солнцем грудь. Мучительное ощущение в чреслах еще больше подогревало его желания. Сердечная мука не позволяла ему осмелиться на это. Его только что освободили от всех клятв и обещаний, и любимая женщина вверила себя заботам другого мужчины. Больше ему здесь нечего было делать.
Данте свернул гирлянду из маргариток в венок и водрузил его на взбитую ветром копну волос Глорианы. Имея в своем распоряжении очень мало времени и не имея денег, другого подарка он ей сделать не мог. Она подняла руку к венку и провела по нему пальцами. В ее глазах блестели слезы.