– Когда, вы сказали? Вы имеете в виду тыся… тысяча восемьсот… сорок первый год?
Глориана кивнула:
– Ну да, почти пятьдесят лет назад.
– Почти пятьдесят лет назад?
– Черт возьми, по этому перу на вашем колпаке я должна была сообразить, что вы слишком привередливый тип. – Она подсчитала годы на пальцах. – Сорок семь лет назад, поскольку сейчас идет тысяча восемьсот восемьдесят восьмой.
– Тысяча восемьсот восемьдесят восьмой? – Он походил на попугая, с каким-то кудахтаньем в голосе повторяя каждое сказанное ею слово, или на осла – так он проскрипел слова, обозначавшие год. Да, она вполне могла подумать что-то подобное, судя по тому, с каким тупым упрямством он не желал выходить из своего заблуждения. Это вызвало у нее невольную улыбку, но тут в вагон ворвалась Мод.
– Глори, что происходит?
Мод Мэйлоун умела застывать на месте в любом положении при малейшем признаке опасности, подобно дикой кошке, готовой сорваться в следующий миг, даже если ее тело изогнуто, как на деревянном украшении какого-нибудь судна викингов. Это от хождения по канату, утверждала Мод. Именно так она остановилась сейчас в добрых десяти футах от незнакомца, переводя быстрый взгляд от него на Глори и обратно. Поскольку он по-прежнему стоял с таким ошеломленным видом, словно аршин проглотил, Глори решила объяснить, в чем дело.
– Я подумала, что он пришел наниматься на работу.
– О, я-то знаю, что ты всегда восстанавливаешь этих парней против себя. Но не подозревала, что можешь зайти так далеко в их запугивании.
– В других я ножей не метала, – возразила Глори. – Может быть, с этим я действительно перестаралась, но уж больно независимо он себя держал да к тому же по-всякому меня обзывал.
– Гм. – Мод медленно подвинулась ближе и прищурилась.
Глори знала за ней эту привычку. Близорукость всегда хорошо помогала ей на канате, говорила Мод, поскольку она плохо видела то, что было внизу, и поневоле недооценивала опасность. Теперь же она постарела, и зрение ее необъяснимым образом изменилось – близорукая, она превратилась в дальнозоркую и больше не могла ходить по канату, хотя уверяла, что в один прекрасный день ступит на него снова.
– Может быть, ты поступила и правильно. Я никогда раньше его не видела, но мне надоели все эти олухи, желающие получить работу. В поезде целая компания трусливых бездельников. А как его зовут?
– Не знаю.
– Ну а что он умеет делать?
– Об этом я его не спрашивала.
– Мой опыт может смутить многих, – заметил без ложной скромности Данте, метнув на них мрачный взгляд.
– Ну ладно, телись поскорее, – повысила голос Мод. – Говори, кто ты и какую работу выполнял раньше.