Ано положил все на место и печально улыбнулся мистеру Рикардо:
– Никаких писем от друзей! Увы, леди действительно была одинокой и бедной. Она оплатила перелет через пролив накануне своего дня рождения.
Под плафоном с лампой стоял туалетный столик – это был единственный предмет мебели с некоторыми признаками беспорядка. Крышка большой стеклянной пудреницы была снята; щетки для волос, отделанные черепаховым панцирем и украшенные девичьими инициалами «Э.Б.», валялись как попало. Румяна и губная помада также были без крышек. Ано неодобрительно поджал губы и повернулся к двери в тот момент, когда ее открыла служанка.
– Марианна, – обратился он к ней, – вы можете сказать мне, какая одежда исчезла из гардероба мадам Девениш?
Марианна пожала плечами.
– Это нетрудно. У бедной овечки было не так много одежды.
Слово «овечка» по отношению к существу, способному на такую жгучую ненависть, как Эвелин Девениш, показалось мистеру Рикардо в высшей степени неподходящим. Оно было просто великолепно в своей абсурдности.
– Исчезли платье, которое мадам носила вчера вечером, и накидка, – сообщила Марианна, ощупав ряд висящей на плечиках одежды.
– Ага! – воскликнул Ано. – Накидка!
– Да, мосье, коричневая атласная накидка с подкладкой, воротником и манжетами из белого горностая. Мадам купила ее давно – сейчас она вряд ли могла бы себе это позволить.
– Благодарю вас. – Ано снова окинул взглядом помещение. – Сейчас мы посетим комнату американской мадемуазель. Думаю, Марианна, вы сумеете помочь нам и там.
– Мадемуазель Уиппл – совсем другое дело! Она собиралась ехать отсюда в Америку, так что все ее вещи здесь. Ручаюсь, вы найдете много красивой одежды в чемоданах, которые никогда не запирались. Платья, накидки, шарфы, чулки, туфли! Не знаю, мосье, нравится ли вам смотреть на женскую одежду. Откровенно говоря, я не слишком высокого мнения о мужчинах, которые этим увлекаются.
Если здесь и была овечка, подумал мистер Рикардо, так это инспектор Ано из парижской Сюртэ-Женераль. Марианна стояла, подбоченясь, упорно не желая понимать, какая помощь от нее требуется. Она возмущалась от всей души вторжением полиции в Шато-Сювлак, в результате которого ее любимая молодая хозяйка свалилась в обморок как подкошенная. Мистера Рикардо интересовало, не кроется ли за этим страх перед тем, к чему может привести расследование. Служанка смотрела на высокого и широкоплечего детектива как на какого-то безнадежного забулдыгу. Однако Ано был сама кротость, и покрасневший от негодования комиссар не мог поверить своим глазам и ушам.