– В Бухте Морских Звезд.
– Один?
– Да.
– Почему вы там оказались?
– Мне захотелось, черт побери! Я желал побыть один, чтобы подумать. Иногда у меня появляется такое настроение.
– И часто? Вы, очевидно, хотели подумать о вашей ссоре с мистером Меллорзом, не так ли?
– Откуда вам это известно?
– Успокойтесь, мистер Мэйн. Не следует сразу же переходить к обороне. Лучше придерживаться фактов. Учтите, вы первый, с кем я говорю об этом деле. Мне придется опрашивать многих, и всякое может раскрыться. Какие-нибудь неприятные детали, например… — Голос инспектора стал жестким. — Поэтому советую говорить правду.
– Я совершенно один поехал в Бухту Морских Звезд и пробыл там до половины шестого вечера.
Детектор точно фиксировал изменения в моем взгляде и тембре голоса. Потом записи будут тщательно проанализированы.
– И все это время вы были один? Никто вас не видел? Мне не стоило ему говорить о визите на станцию. Страттон никогда не подтвердит этого. Только не теперь.
– Да, все время был один. Баскас вздохнул.
– Жаль, — сказал он.
Человеку трудно признаться, что он кого-то боится. В таких случаях мы стараемся прибегать к эвфемизмам. Мы можем сказать, например, что кто-то внушает нам уважение или что он — энергичный человек, излучающий магнетизм. Мы можем охарактеризовать человека как агрессивного, хитрого, непредсказуемого, параноидального. Это означает, что он, так или иначе, пугает нас. Мы боимся, что он может ударить, перехитрить или увести любимую женщину. Но мы стараемся не говорить об этом прямо.
Я никогда никому бы не признался, что инспектор полиции пугает меня. Но себе самому я мог это сказать, потому что, когда я покидал комнату, меня била дрожь. Баскас был ловок и умен. Я догадывался, что он недолюбливает меня. Когда он стоял передо мной, я чувствовал себя нашкодившим школяром и ненавидел его бессильной детской ненавистью.
Разумеется, у него все преимущества. Если я был потрясен видом ужасной раны и вообще никак не мог оправиться от того, что произошло за последние дни, то для Баскаса мертвое тело было обыденностью. Меня мучила совесть, ибо у меня не раз мелькала мысль о том, что смерть Меллорза была бы наилучшим решением многих проблем… В баре ко мне подошел Пабло.
– Ну как?
Здесь были все: Аллан Копрайт, Доринда Меллорз, Дик Орчард, Пабло и я. И каждый мог оказаться убийцей.
– Не так страшно, — небрежно ответил я и заказал виски. — Он хочет видеть тебя, Доринда.
Жена Меллорза ушла. Серая, неприметная женщина. Мы даже не заметили ее ухода.
Утром следующего дня я отправился к Страттону. День выдался солнечный, по-летнему яркий, и от этого болели глаза. Я решил, что пора бросить пить, а заодно и курить. Когда я наконец добрался на вездеходе до станции, то был порядком измотан.