Господин Бардин полусидел на широкой кровати, скорбно сложив руки на груди. На нем была шелковая пижама. Гладко выбритое лицо казалось серым, как оберточная бумага. Шторы в помещении были задернуты, и Гуров подумал, что, возможно, при солнечном свете банкир выглядел бы получше.
– Здравствуйте, Владимир Дмитриевич! – произнес он с улыбкой. – Поздравляю, вы совсем молодцом. Когда я последний раз вас видел, вы выглядели неважно. Врачи постарались, верно?
– За те деньги, которые они от меня получают, можно постараться, – сварливо заметил Бардин. – Признаться, чувствую я себя еще паршиво. Как будто из меня вынули все внутренности, а вместо них засунули всякий мусор… Но вы правы – раньше было еще хуже. Только теперь меня мучает один вопрос.
– Какой, интересно?
Банкир внимательно посмотрел на Гурова.
– Да вы садитесь, – сказал он. – Здесь до черта мебели. Наверное, они решили, что я буду устраивать здесь приемы!.. Но я никого не хочу видеть – только пара моих помощников, да вот для вас сделал исключение. После тех неприятностей, которые мы друг другу устроили, было бы невежливо избегать встречи… А вопрос меня мучает самый простой. Никак не могу решить, стоило ли мне выкарабкиваться с того света? Может быть, правильнее было бы, если бы прямо с поезда меня отнесли на кладбище, поставили солидный памятник, и все на этом закончилось бы?
– Ну с этим, я думаю, вы всегда успеете, – сказал Гуров. – И вообще мне кажется, что это не вопрос. Просто у вас хандра. Так всегда бывает после тяжелой болезни. Это пройдет.
– Не думаю, что это хандра, – печально покачал головой Бардин. – Просто у меня появилось много времени, и я смог поразмышлять не только над тем, как заработать еще больше денег. И мне показалось, что в моей жизни нет никакого смысла. Ну, во всяком случае, совсем чуть-чуть. Деньги значат многое, но, наверное, не они главное. Человек должен продолжать свой род – наверное, в этом основной смысл, да? Но даже с такой банальной задачей я не справился. Никому этого еще не говорил, а вам скажу: это я погубил свою семью, свою дочь. Кого мне винить? Чудовище, пожирающее своих детей, – не помню, где я это слышал… Неважно! О, если бы мне дали вторую попытку!.. Но в том-то и секрет жизни, что второй попытки никогда не бывает…
В голосе его звучала искренняя боль. Гуров смущенно кашлянул в кулак и осторожно сказал:
– Насчет второй попытки, Владимир Дмитриевич, вы не совсем правы. По-разному бывает. Кому-то дается шанс, кому-то нет… Я понимаю, что настроение у вас сейчас не самое подходящее. Врачи предостерегали меня, чтобы ничего лишнего, – мол, стрессы вам категорически противопоказаны. Но я по старинке: раньше считалось, что от радости не помирают, вот и я так же думаю. Одним словом, дочь ваша Лариса жива, Владимир Дмитриевич. В Москве она сейчас…