– На этот раз я сказал правду, клянусь! – объявил Гуров и поднялся из-за стола. – Но теперь нам надо идти. Раньше сядешь – быстрее выйдешь, как говорят в определенных кругах… А ты, теперь точно зная, что с нами ничего не случится, ложись и спокойно засыпай. Не успеет подняться солнце, как я уже буду дома.
– Я в восторге, – сообщила Мария. – Можете выметаться. Но если с тобой, Гуров, что-то случится – домой лучше не приходи!
– Это будет для нас лучшим руководством к действию, – улыбнулся Гуров.
Мария проводила их до дверей, сохраняя крайне неприступный и надменный вид. Но в последнюю секунду она притянула мужа к себе и сказала едва слышно:
– Я ненавижу твои ночные прогулки, но согласна их терпеть – только, пожалуйста, береги себя! Это единственное, о чем я тебя прошу.
Гуров бережно сжал ее тонкие пальцы и уверенно произнес:
– Меня и просить не надо. Я всегда думаю о тебе и отношусь к себе очень бережно – можешь не сомневаться.
Они с Крячко спустились во двор.
– Кто поведет? – спросил Стас.
– Давай ты, – устало ответил Гуров. – У тебя это ловко получается. А я что-то не в форме сегодня.
Крячко согласно кивнул и уселся на место водителя. Гуров опустился на сиденье рядом и почти сразу прикрыл глаза. Перед его внутренним взором проносился весь хаос сегодняшнего дня – бешеная гонка по шоссе, мертвый человек на лесной траве, выныривающий из синевы вертолет, невыносимо долго текущее время обыска в чужих квартирах, разговор с мрачным судмедэкспертом… И никаких результатов. Гуров вспомнил потное напряженное лицо режиссера Боголепского, который никак не мог осознать, что лишился дорогой игрушки – перед тем как затопить катер, бандиты пробили в его днище основательную дыру.
Режиссер был потрясен случившимся и требовал немедленной кары преступникам. При этом он с большим трудом вникал в те вопросы, которые задавал ему Гуров.
– Как думаете, кто мог похитить ваш катер со стоянки? – спрашивал его, например, Гуров.
Режиссер в ответ на это хохотал – вернее, рычал неестественным смехом и с горькой иронией восклицал:
– Вы думаете, у меня мало врагов? Несомненно, это они! Враги и завистники! Зависть – это язва, полковник! Это раковая опухоль, которая разъедает совесть человека. Завистник готов на все – даже уничтожить самое дорогое…
– Видите ли, о завистниках в данном случае говорить не приходится, – возражал ему Гуров. – Судя по всему, ваш катер преступники использовали для нападения на прогулочный теплоход. Это жестокие и беспринципные люди, Петр Валерьянович, и ваши успехи в кинематографе их вряд ли волнуют.