«И об этом убийца тоже должен был знать, – отметил мысленно Лев. – Равно как и о том, что в окнах кабинета нет кондиционеров. Иначе злоумышленник мог куковать на облюбованной ветке хоть всю ночь. Ох, не дает мне покоя эта веточка! Но в любом случае оч-чень неплохо информированный убийца получается! То есть человек, убивший Давиденко, явно знал его, он не со стороны!»
– Еще два вопроса, Анджей Маркович, – обратился он к Сарецкому. – У Алексея Давиденко среди воспитанников вашего интерната были – как бы это поточнее выразиться? – любимчики? Выделял он кого-то из подростков особо?
– Нет! – ответил Сарецкий так быстро и категорично, что Гуров понял: врет Анджей Маркович, были! Вон как глазенки-то вильнули! – А почему вас это интересует?
– Позвольте пока мне задавать вопросы, договорились? – мягко, но непреклонно сказал Гуров.
За долгие годы сыскной работы, опросив многие сотни свидетелей и допросив многие десятки преступников, Лев Гуров научился инстинктивно чувствовать, когда ему врут.
Не любил полковник Гуров вранья! Оно его настораживало. Вот и сейчас Лев сделал внутреннюю пометочку: Сарецкий неискренен… И вопрос Гурова был ему по каким-то причинам неприятен…
– А второй ваш вопрос? – недовольным тоном пробурчал Анджей Маркович.
– Он может показаться вам несколько странным: имеются ли в «Палестре» механические мастерские со станочным парком?
– А как же, конечно, имеются! – с некоторым недоумением ответил Сарецкий. – Трудовое обучение, то да се… Очень, кстати, неплохие. Нет, никакого особого разрешения для работы воспитанников не требуется, есть мастер производственного обучения, вот под его контролем… Вы удовлетворены? Позвольте напомнить, господин полковник, я тороплюсь на кладбище!
«М-да, фраза звучит весьма двусмысленно, – с внутренней усмешкой подумал Гуров. – Не то место, куда стоит торопиться».
Интересно, что позже Гуров не раз вспоминал эту неуклюжую фразу Анджея Марковича, оказавшуюся пророческой. И то, как непонятная, никаких разумных причин не имеющая тревога, дурное предчувствие мягкой кошачьей лапкой тронуло его сознание. Но предчувствие это было настолько зыбким и неопределенным, что Лев не обратил на него особенного внимания.
– Нет, спасибо, подвозить меня не стоит, – отказался Гуров от услуг Сарецкого. – Пройдусь пешком по Архангельскому и через Мясницкую, тут недалеко. Не смею больше задерживать вас, Анджей Маркович. Я созвонюсь с вами, когда мне вновь потребуется ваша помощь.
– А вы полагаете, что она потребуется? – недовольно поинтересовался Сарецкий, которого перспектива новых встреч с полковником Гуровым явно не вдохновляла.