Нет! Здесь так не пахло ни от кого. Герда разочарованно вернулась к проводнику и Гурову. Она была по-своему, по-собачьи, весьма самолюбива и очень переживала, когда у нее не получалось. Она уселась и часто задышала, вывалив из пасти розовый язык.
"Стоп! – сказал себе Гуров. – Я увлекся. Выборка, обыск, досмотр – все это, конечно, хорошо и полезно, но я не задал Харцилевичу очень важный вопрос! Ведь я не особенно и надеялся, что покушавшийся на Екатерину Давиденко вернется в "Палестру".
– Лев Абрамович, – обратился он к Харцилевичу, – я поручал вам узнать, кого из ваших подопечных нет на месте. Вы сделали это?
– Сделал, – ответил Харцилевич совершенно убитым голосом. – Двоих пацанов из младшей возрастной группы, но они на побывке у любящих родителей и вообще вряд ли заинтересуют вас – им по двенадцать лет. Не способны они пока на что-либо серьезное.
– А из старшеньких? – Лев явственно почуял запах жареного, куда там Герде! – Тоже ведь нет кого-то? Я угадал?
– Нет. – Лев Абрамович согласно кивнул. – То есть да. Виталия Красильникова никто сегодня с утра не видел. Он из старшей группы, ему недавно семнадцатый год пошел. И на занятиях он не был. Парни из его комнаты, его соседи и приятели, утверждают, что им ничего не известно. Куратор их группы тоже ничего не знает.
– А давайте-ка до этой самой комнаты дойдем, – Льва охватил сыскной азарт, – и собачку с собой прихватим. Пусть… понюхает, чем в комнате пахнет. Вот вы с нами пойдете, как представитель администрации, а еще прошу прихватить кого-нибудь из тех самых приятелей-соседей. Нет, одного вполне достаточно. Заодно выступите как понятые. Если потребуется.
Харцилевич мигом выдернул из галдящей взбудораженной толпы невысокого круглоголового крепыша. Тот затравленно посмотрел на Гурова:
– Чего вы от меня хотите?
– Пока ничего, – самым ласковым голосом сказал Лев. – Лишь того, чтобы вы, юноша, проводили меня в комнату, где вы живете. По соседству с Виталием. А там – как дело обернется. Возможно, захочу побеседовать с вами о вашем приятеле. Куда он, кстати, мог запропасть, как считаете?
– Не буду я с вами ни о чем говорить! – Его мальчишеский рот напрягся, тонкие губы изогнулись в подобии презрительной усмешки. – Ничего я не считаю!
"Ай-ай-ай! – думал полковник Гуров, глядя на бледное лицо юноши, несчастные глаза, опущенные уголки губ, видя, как он весь страдальчески застыл от боязни навредить своему приятелю. Или и себе тоже? – А парень-то – сплошной комок нервов. Дело тут нечисто, я, похоже, угадал. Будешь ты со мной говорить, как еще будешь! Допустим, он что-то знает. И поначалу, понятно, будет изображать комсомолку на допросе. Только вот практика показывает, что если подобного пацана прижать качественно, грамотно и доказательно, так он расколется, как сухое полено. До пупа треснет!"