...- Смотрите, вон идет доктор со своим идиотом! - воскликнули таунуссцы в первый же раз, как увидели их вместе.
– Смотрите, вон идет доктор со своим идиотом! - воскликнули они - во второй.
И если бы они подслушали (а они подслушали...), о чем говорит этот маленький и лысый Дон Кихот со своим высоким и знойным Санчо Пансой... о чем они могут друг с другом беседовать, кичливый книгочей и круглый идиот, то их предположение, что доктор и сам не прочь подлечиться, настолько бы подтвердилось, что и подтверждать не требовалось.
– Так ты полагаешь (на два с половиной шага доктора - четыре тупеньких шажка Гумми), что это не внешняя сторона, а внутренняя?
– Всегда - внутренняя,- убежденно говорил Гумми.- Просто люди смотрят наружу. - Ну, а если мы вывернем наизнанку? - Вот именно,радовался Гумми,- то и получится.
– Ага,- соглашался доктор, напряженно думая.- Значит, люди обладают перевернутым восприятием и наружную сторону воспринимают за внутреннюю и наоборот? Как только родившиеся видят мир перевернутым, так?
– Почти так. Только наружной стороны - вообще нет.
– Я могу согласиться с твоим рассуждением, но не с твоею уверенностью. Гумми. Как так - внутренняя, и все?.. - Я так вижу.
– Ну, а когда ты разглядываешь, например, паровоз, разве он не снаружи тебя? и разве ты видишь топку и котел?
Гумми замычал от невыразимого огорчения. - Ты хочешь сказать, что я опять формально запутываю рассуждение? Что ты говорил о другом пространстве? Гумми с облегчением закивал.
– Вы сказали нарочно. Но я вижу и топку, вижу пар - ему тесно.
– У тебя просто богатое воображение. Гумми. - У меня нет воображения. Я не могу придумать, чего нет.
– Ладно, я отказываюсь от своего примера. Это, ты прав, примитивно. Перейдем к более сложной машине. Поговорим о нас. Вот ты и я...
– Я думаю, машина менее примитивна, чем вы думаете...- печально сказал Гумми.
– Вот так здрасьте! - изумился доктор.- Только что ты, кажется, утверждал обратное. Что в изобретениях человека нет ничего сложного, что они на несколько порядков ниже всего живого. Гумми пожевал от невыразимости. Ты меня не понял?.. Порядок, Гумми - это, как бы сказать, уровень, что ли.
Гумми кивнул.
– Я понимаю порядок. Порядок - это когда правильно. А правильно это когда на своем месте. Машина, и человек, и небо... Я сказал, что машина сложнее именно потому, что она не снаружи. Она не сама. Она более сложна, чем нам кажется снаружи, потому что... в ней часть нашей сложности. Не мы сложнее ее, а она проще нас.- Гумми запыхался от усилий речи, как паровоз.- Я не могу это сказать словами.