В самом низу лежал распечатанный конверт. Он вытащил пригласительную открытку. Шрифт напоминал древние скандинавские руны. Открытка напоминала: «30 ноября встречаемся, как обычно, в Большом зале. После ужина, обмена мнениями и музыки мы послушаем рассказ нашего товарища, капитана Акана Форбса, о его борьбе за белую Родезию. После выступления – обсуждение ежегодной встречи». Подпись на открытке гласила: «Старший церемониймейстер». Стефан посмотрел на штемпель. Открытка послана из Хесслехольма. Он пододвинул лампу поближе и прочитал текст еще раз. Куда его приглашают? И что это за Большой зал? Он сунул открытку назад в конверт и положил стопку бумаг на место.
Потом начал рыться в ящиках – они были не заперты. Он все время прислушивался. В самом нижнем ящике левой тумбы лежала коричневая папка. Она занимала весь ящик. Он вынул ее и положил на стол. На кожаном переплете была вытиснена свастика. Он аккуратно открыл папку – корешок был порван. В папке лежала толстая пачка машинописных документов, напечатанных на тонкой бумаге. Все – копии, не оригиналы. Машинка была не новая – буквы «а» и «е» располагались в строке чуть выше остальных.
Это были, насколько он мог понять, какие-то отчеты. На первой странице от руки было написано: «Ушедшие от нас товарищи выполняют свое клятвенное обещание». И ничего больше. Далее – длинный ряд фамилий в алфавитном порядке. Перед каждой фамилией – номер. Стефан осторожно перевернул страницу. Только фамилии. Он быстро просмотрел – знакомых не было. Но фамилии были шведскими. Он заглянул в середину.
На букву «Д», напротив фамилии Карл-Эверт Даниельссон, той же рукой сделано примечание: «Скончался. Завещал тридцатилетний годовой взнос». Годовой взнос куда? – подумал Стефан. Названия организации не было. Только фамилии. Многие умерли. В нескольких местах стояли рукописные примечания – пожертвовал столько-то годовых взносов. Напротив других фамилий стояло: «Платят наследники» или «Платит сын или дочь», без имени. Он нашел букву «Б». Она была здесь, Эльза Берггрен. Открыл «М» и нашел фамилию Герберта Молина. Буква «А». Нет, Авраама Андерссона не было. Он заглянул в конец. Последним в списке был некий Эксе, Ханс Эксе, номер 1430.
Он аккуратно закрыл папку и сунул ее назад в ящик. Не об этих ли бумагах говорил Веттерстед? Что это – общество друзей наци или политическая организация? Он так и не мог толком сообразить, что он нашел. Кому-то надо это показать, думал он. Это должно стать известно. Но я не могу взять эту папку, потому что я – взломщик Он погасил лампу и некоторое время сидел в темноте. Ему было настолько не по себе, что он задыхался. Дело не в старых коврах или обивке – это из-за этих списков воздух в квартире такой тяжелый. Все эти живые и мертвые, вносящие свои годовые взносы, сами или через детей, в какую-то организацию, у которой даже и имени нет. 1430 человек, по-прежнему исповедующих идеологию, которую, как казалось, давно обезвредили и выкинули на свалку. Но это было не так. За спиной Веттерстеда стоял молодой парень как напоминание о том, что ничто не умерло.