– Не каждый день убивают твоего коллегу. Но мой приезд ничего не значит. Я только поговорил кое с кем, вот и все.
– И с кем же?
– Прежде всего с тем полицейским, с которым ты завтра встретишься в Эстерсунде. С Джузеппе Ларссоном. И еще с Авраамом Андерссоном.
– Кто это?
– Ближайший сосед Герберта. Хотя и он живет довольно далеко от него.
– И что он рассказал?
– Фактически ничего. Но если кто-то и мог что-то видеть, так это он. Если хочешь, можешь поговорить с ним.
Она погасила сигарету и раздавила окурок в пепельнице так, словно это было какое-то насекомое.
– Твой отец сменил фамилию, – медленно произнес Стефан. – Маттсон-Герцен на Молин. Это было за несколько лет до твоего рождения. Одновременно он ушел в отставку из армии и переехал в Стокгольм. Когда вам было два года, он уехал в Алингсос. Ты, конечно, вряд ли что-либо помнишь, в два года сознательная память еще отсутствует. Но может быть, тебе известно – чем он занимался в Стокгольме?
– У него был музыкальный магазин. – Она заметила его удивление. – Ты прав, я почти ничего не помню о том времени, я слышала об этом потом. Он пытался заняться торговлей и открыл магазин в Сольне. Первые годы все шло хорошо, и он открыл еще один магазин, в Соллентуне. Но потом почему-то все развалилось. Мои первые воспоминания – Алингсос. Мы жили на окраине в старом доме, который зимой никогда не удавалось натопить.
Он закурила еще одну сигарету.
– Не понимаю – зачем ты все это спрашиваешь?
– Твой отец убит. Тут все важно.
– Неужели кто-то убил его только потому, что у него когда-то был музыкальный магазин?
Вместо ответа Стефан задал еще один вопрос:
– А почему он сменил имя?
– Понятия не имею.
– Почему человек меняет фамилию с Маттсон-Герцен на Молин?
– Понятия не имею.
Внезапно у него возникло чувство, что надо быть осторожнее. Почему оно появилось, сообразить он не мог, но чувство было очень определенным. Внешне все было просто – он задавал вопросы, она отвечала. Но вместе с этим происходило что-то еще.
Вероника Молин пытается выведать, что именно он знает об ее отце.
Он поднял кофейник и спросил, не подлить ли ей кофе. Она отказалась.
– Когда мы работали вместе, – сказал он, – меня не покидало чувство, что твой отец был все время чем-то обеспокоен. Даже испуган. Чего он опасался – не знаю. Но я и сейчас помню этот страх, хотя прошло больше десяти лет.
Она нахмурилась:
– Чего ему было бояться?
– Я не знаю. Я спрашиваю.
Она покачала головой:
– Не думаю, чтобы отец чего-то боялся. Он был мужественным человеком.
– В чем это проявлялось?
– Не боялся ни во что вмешиваться. Не боялся говорить, что думает.