Рогон внимательно посмотрел поверх головы своего собеседника и уважительно поднял брови. Только теперь до Тороя дошло, каким образом маг догадался о том, что он низложен — стало быть, всё это время над ним реяло заклятие, которое мог углядеть только очень опытный чародей. Так сам Торой разглядел руну Ан над головами молодых чернокнижников, нагнавших его в Мираре.
— А ты, — продолжил тем временем Рогон, — уже набрал достаточно Силы, чтобы сломать запрет. И ты его сломал, коли моя Книга нашла, что у тебя забрать.
Торой хотел было сказать Рогону, что Книга на самом деле забрала Силу двух чёрных магов, но в последний момент бросил взгляд на циферблат и заметил, что беседа продолжается уже без малого четверть часа, а потому не решился снова о чём-то спрашивать.
— Ты накопил достаточно мощи, чтобы использовать её направо и налево совершенно бездумно, вот только ещё не можешь до конца преодолеть неверие. Впрочем, оставим. Итак, сейчас я хочу услышать, чем ты бредил, будучи в моём изничтоженном теле. Всё в подробностях. Скажем, мне очень любопытно, что такое произошло в мире, если наши судьбы столь тесно переплелись.
Богатырь устроился поудобнее и приготовился слушать. Торой прошёлся по комнате, посматривая на медленно ползущую секундную стрелку часов и собираясь с мыслями. Говорить следовало кратко и исключительно по делу, потому волшебник восстанавливал чреду событий, произошедших за последние несколько суток. Наконец, собравшись, он начал рассказ.
Рогон оказался благодарным слушателем, не перебивал и не задавал вопросов, только сидел, прикрыв глаза. Торой старался не подходить близко к магу, знал, что во время обряда Зара нельзя прикасаться к тому, с кем доведётся встретиться, иначе никогда не вернёшься в мир живых, да, собственно, и в Мир Скорби не попадёшь. Конечно, Рогон это тоже знал, но… Привычка ожидать подлости заставляла низложенного мага держаться от собеседника на почтительном расстоянии.
Пару раз за время своего рассказа Торой переводил взгляд с часов (стрелки которых словно взбесились) на маленькое окошко. За окном не было ничего, только чёрная пустота, и волшебник ничуть не сомневался, что если он решится распахнуть створки, или Сила убереги, открыть низенькую дверь, ведущую прочь из комнаты — эта бездушная пустота просочится внутрь и беспощадно пожрёт сознание находящихся под прикрытием бревенчатых стен мужчин. Торой знал и то, что убогая комнатушка есть не более чем умелая защита, которой окружили его и Рогона те самые двадцать чёрных магов, что отдавали сейчас Силу на свершение обряда Зара. Потому-то силуэты находящихся в комнате предметов были нечёткими, размытыми, краски какими-то блеклыми и вялыми, даже угли в камине и те блестели маслянисто, тускло, словно являлись не более чем искусной подделкой.