– Ну Ермоленко. Остальных на твое усмотрение.
Возвращаюсь в каюту и нахожу Галку, аппетитно высасывающую сладкую мякоть груши.
– Как развиваются события? – спрашивает она, лукаво прищурив глаз.
– События? Какие события? – Делаю невинное лицо и получаю в ответ Галкино привычное:
– Не финти.
Удивление в квадрате. Не проходит: Галка безжалостно анатомирует:
– Тебя что-то заинтересовало в Тамаркином муже. Вы еще на причале с Тимчуком к нему присматривались. Думаешь, не заметила? Заметила. И за обедом ты явно играл. Во-первых, скрыл от него свою профессию…
– Почему? Я и в самом деле юрист.
– Но не член коллегии защитников. Во-вторых, твои актерские интонации – я-то их отлично знаю. Наигранное безразличие и чем-то обостренный интерес. Так ведь?
– Допустим.
– Может быть, это не государственная тайна и не закрытая для простого смертного?
– Для тебя нет. Даже больше: твоя работа в институте криминалистики, близость к одному нашему общему делу в прошлом, твой здравый смысл и умение отличать в поведении человека ложь от правды и фальшь от искренности позволяют включить тебя в группу.
– Ничего не понимаю. Какая группа?
– Ты и я. Нас поддерживают одновременно Москва и Одесса.
– Шутишь?
– Насчет группы – да. А серьезно – начинаем расследование, как только придет «добро» из Москвы. Словом, отпуск кончился, как верно отметил упомянутый тобою Тимчук.
– А нельзя без загадок?
– Загадка только одна. Кто такой Сахаров?
– Откуда этот внезапный и непонятный для меня интерес?
Пришлось раскрутить перед Галкой ту же ленту воспоминаний. Галка слушала серьезно и взволнованно, отражая на лице всю смену эмоций – от тревоги до недоверчивости. К концу моего рассказа последняя явно пересилила.
– Пауль Гетцке – Сахаров? Но его же убили в конце сорок третьего.
– По лицу убитого узнать не могли: оно было обезображено взрывом гранаты. Личность его установлена только по документам.
– Но задание ликвидировать Гетцке было же согласовано с Седым.
– Несомненно. Но в кого бросил гранату Терентий Саблин, боевик из второй группы Седого, мы так и не узнали. Терентий был убит осколком той же гранаты.
– Значит, предполагаешь камуфляж?
– Не я один. Предполагал и Седой. Только у нас не было доказательств.
– А какие были основания для такого предположения?
– Вторая граната. Один из наших пареньков, страховавший Терентия, слышал два взрыва, один за другим. У Терентия была всего одна граната. Кто же бросил вторую? И зачем? Возникло предположение, что о подготовке покушения на Гетцке знали в гестапо и вместо Пауля поставили другого с его документами.