Слуги смотрели на Даниэллу пустыми, ничего не выражающими глазами, и девочка поняла, что от них сейчас мало проку и что ей одной придется бороться за жизнь умирающих.
Но помощь пришла: вместе с Даниэллой несколько слуг, леди Жанетт и доктор Кутэн ходили от одной постели больного к другой и делали все, что было в их силах. Даниэлла велела позвать из города всех цирюльников, еще стоявших на ногах; она приказала им вскрывать у больных нарывы. Под руководством доктора Кутэна девочка работала не покладая рук: прикладывала ко лбам больных холодные примочки, мыла им лица, руки, спины, заставляла полоскать горло.
По всем стенам крепости были нарисованы черные кресты.
За пять суток смерть унесла пятьдесят человек. Но некоторые из заболевших, к счастью, стали поправляться.
Джоанна все еще дышала, и Даниэлла надеялась, что воля к жизни поможет возлюбленной Адриана выжить. Весь следующий день девочка просидела у ее постели, все время меняя мокрые простыни.
На шестые сутки с того самого дня как «черная смерть» пришла в Гаристон, Даниэлла еле держалась на ногах. Она совсем не спала все это время. Взяв Джоанну за руку, девочка встала около кровати на колени и закрыла глаза. Ее одолел сон. Надо хоть немного вздремнуть.
Когда Даниэлла снова открыла глаза, то почувствовала, что, кроме нее и Джоанны, в комнате находился кто-то еще.
Вернулся Адриан Мак-Лахлан.
Высокий и необычайно сильный, как теперь показалось Даниэлле, Адриан стоял у кровати и смотрел на Джоанну, такую прекрасную сейчас, нежную и исхудавшую, с длинными ресницами, отбрасывающими тени на ее пепельное лицо. Мак-Лахлан был воплощением самой силы, здоровья и жизни: широкий разворот плеч, под складками красной мантии угадывались крепкие, как дуб, бедра. В бледном свете раннего утра его рыже-золотистые волосы казались темными, черты лица были резко очерчены и заострились, глаза — словно два больших зеркала, в которых отражалась смерть.
Пальцы Даниэллы все еще были переплетены с пальцами Джоанны. Только сейчас она поняла, почему у Адриана такие страшные глаза: Джоанна перестала бороться за жизнь, и Даниэлле уже больше не придется ухаживать за ней, завертывать ее в мокрые простыни. Джоанна стала холодной как лед. Чума покинула ее, но покинула вместе с жизнью. Даниэлла не успела прийти в себя от ужаса, как Мак-Лахлан с истошным криком упал на колени. Он схватил мертвую Джоанну и прижался к ней лицом.
Даниэлла вскочила на ноги, готовая убежать. Ей было жаль Джоанну, но, проведя все эти дни в сплошном кошмаре между жизнью и смертью, девочка уже не могла плакать. Горе Адриана было беспредельным. Он, казалось, совсем не замечал юную графиню, и Даниэлла, решив оставить его наедине с его горем, хотела поскорее исчезнуть, но ее ноги словно приросли к полу. Секунды слагались в минуты, а Адриан все еще продолжал обнимать свою мертвую возлюбленную. Наконец слезы сплошным потоком хлынули из глаз Даниэллы, и она словно очнулась от шока. Девочка тихонько направилась к двери, но Адриан схватил ее за руку. Его полные страдания глаза встретились с ее глазами.