Однако мужчина, не слушая, пожирал ее похотливым взглядом.
— Ах, мадемуазель! Какое удовольствие держать в объятиях такое обворожительное создание, особенно после длительного и опасного похода! Какая волшебная фея принесла вас сюда? Может быть, боги, обитающие в Валгалле, одолжили вас на этот вечер? Прошу вас, прекрасная леди, скажите, кто вы такая?
Он говорил вежливо, и слова льстили ее самолюбию, но глаза пугали голодным блеском, а в тоне слышалась насмешка. Аллора стиснула зубы — не от страха, а потому, что стала терять терпение.
Но отделаться от него, не ответив на вопрос, она не могла.
— Ошибаетесь, сэр, — сказала она, — меня никто не присылал из Валгаллы ради вашего удовольствия. И я совсем не богиня, а скорее демон из самого варварского северного края. А теперь, сэр, может, вы оставите меня в покое?
Он поставил ее на пол, но не выпустил из рук. Ее поразила наглость этого знатного господина. Даже нормандский лорд должен был понять, что она гостья, приглашенная самим королем.
— Но я влюбился! Влюбился с первого взгляда! воскликнул он и, к ее ужасу, дерзко попытался поцеловать в губы. — Господи! Если это увидит ее отец или дядя, здесь сразу же начнется побоище! Нет, она не вскрикнет и не привлечет к себе внимания. Да и среди шума множества противных нормандских голосов помогли бы разве только душераздирающие вопли.
Своим характером Аллора иногда больше походила на дядю, чем на отца, — быстро отведя назад ногу, согнутую в колене, она резко ударила мужчину в пах.
Он издал глухой стон, потом побелевшими от боли губами произнес сквозь стиснутые зубы:
— Леди, вы проклянете тот день и час, когда осмелились ударить меня! — Он побагровел и впился пальцами в ее плечи.
Но вдруг замолчал, не договорив фразы и как-то странно пискнув. Пальцы его разжались, и, вытащенный рывком из темного алькова, он осел на пол в нескольких футах от нее.
— Д’Анлу! — прохрипел он, ловя ртом воздух.
— Все-таки ты, де Фриз, самый большой дурак во всем христианском мире! Черт возьми, что ты тут вытворяешь?
На плечо Аллоры опустил ась рука, которая не слишком нежно возвратила ее назад, к камину. Слова благодарности, рвавшиеся с языка, замерли на губах — ее спаситель едва взглянул в ее сторону. Она была уверена, что он даже не знает, кто она такая.
Она же его узнала. Презренный граф Уэйкфилд.
— Вильгельм оторвет тебе голову, если ты не образумишься, милорд! — раздраженно произнес он. — Сейчас же извинись перед леди!
— Она не леди, — угрюмо буркнул де Фриз. — Она демон с севера, как сама только что сказала, и, будьте уверены, совершенно права.