Король Филипп сообщил, что примет их сразу же после прибытия в Париж. Брендана вместе с Уоллесом и Эриком проводили в его кабинет. Одетые в живописные костюмы горцев, они почтительно склонились перед королем. Однако он, тут же приказав им встать, радушно поздоровался и приказал подать вина и вместе с ними уселся перед ярко пылающим камином. Худощавый Филипп на первый взгляд казался слабым, но с удивительной легкостью переносил все тяготы военных походов. Ему не терпелось услышать, какие новости они привезли из Шотландии, и он с интересом слушал Уоллеса, заверявшего короля, что, несмотря на поражение при Фолкерке, дух шотландцев не сломлен.
В свою очередь, Филипп сообщил им о перемирии с Англией и о подписанном с Эдуардом договоре и извинился, что в этих обстоятельствах не сможет помочь им с людьми. Впрочем, добавил Филипп, он, как всегда, рад видеть их при своем дворе и помочь всем, что в его силах.
Пока Филипп говорил, Брендан не сводил с него глаз, в который раз подумав о том, как был прав, когда решил, что эта поездка ничего им не даст. Лучше бы им оставаться в Шотландии, совершая набеги на укрепления англичан. К тому же сейчас, зимой, когда большинство дорог у них на севере стали непроходимыми, англичане оказались практически отрезаны от главных сил и не могли рассчитывать на помощь со стороны Эдуарда.
— Вы, как всегда, сослужили мне огромную службу, — продолжал между тем король, — и я глубоко сожалею, что сейчас ничем не смогу вам помочь. А что до Томаса де Лонгвиля…
Несмотря на все свое разочарование, Уоллес осмелился перебить короля, чтобы сказать несколько слов в защиту старого приятеля:
— Пират он или нет, ваше величество, но в груди его бьется сердце француза. Да, он грабил, но лишь тех, кого считал врагами своего отечества. Де Лонгвиль припадает к вашим стопам, смиренно умоляя о прощении.
— Надеюсь, его лояльность подскажет ему, что верный подданный обязан поделиться добычей со своим сюзереном, — намекнул король.
— Вне всякого сомнения, ваше величество, — заверил его Уоллес.
— И даже самым драгоценным из того, что попало в его руки? — осведомился Филипп. — Как вы уже знаете, граф Ален де Лаквиль является одним из моих самых доверенных друзей и советников. Если задета его честь…
— Что вы, ваше величество, де Лонгвиль никогда бы не осмелился даже пальцем тронуть малышку! — возмутился Уоллес.
А Брендан, опустив голову, вдруг вспомнил, о чем рассказывал им де Лонгвиль. Как бы он поступил, не подоспей Брендан тогда: польстившись на награду, передал бы Элинор графу или… или она бы исчезла навсегда?