Менестрель снисходительно усмехнулся, глядя в сторону Билли.
– Ведь ты же и теперь не хочешь, чтобы я допустил ошибку?
Билли потряс головой. Он плелся рядом, подавив раздражение: слишком часто приятель заставлял его протестовать и злиться. Но сейчас Билли так устал, что был не способен на протест. Менестрель, не получив ответа, продолжал.
– Я, конечно, не причинил себе вреда. Я не забирался так уж глубоко. Я только получал то, что называют общей картинкой, пока меня не долбануло в самые мозги.
– Что тебя ударило?
– Город Лидзь сдох.
– Сдох? Хочешь сказать, его разбомбили? Малыш Менестрель покачал головой.
– Не-а… не просто разбомбили. Сдохли генераторы. Может быть, они взорвались, или разрушились, или отключились, или просто не сработали. Я не знаю. Одно я знаю точно – Лидзи там нет. Нет больше Лидзи.
– Ужасно.
Малыш Менестрель пожал плечами.
– Может, да, а может, нет, кто знает? Теперь я не возьмусь судить.
Билли сдвинул на лоб шляпу и почесал затылок.
– Если Лидзи больше нет, то как быть с дорогой?
– Город находился в конце этой дороги.
– Значит, нам нужно изменить маршрут.
– Это не так просто.
Билли вздохнул.
– Я должен был знать.
Менестрель презрительно фыркнул.
– Тогда тебе следовало бы знать, что произойдет в этот день.
– Скажи мне самое худшее.
– О'кей, ты сам напросился. Это выглядит примерно так. Представь, что эта дорога – гибкая лента, натянутая сквозь ничто между Таверной и городом. Разрушить Лидзь – это все равно, что отпустить один конец ленты.
– И тогда она хлопнет по Таверне?
– Именно. И тогда генераторы Таверны могут не справиться с ударом и разнесут ее на кусочки. Будет точно такой же звук, как у меня в голове – БАЦ!
– А люди в Таверне…
– Только не надо нравственных сентенций!
– Прости.
– О'кей, а теперь представь: что будет, если ты отпустишь оба конца туго натянутой ленты?
– Она просто упадет, куда ей вздумается.
– Правильно.
– И это случится с дорогой?
– Не совсем, но что-то в этом роде.
– То есть, эта дорога улетает в ничто?
Малыш Менестрель кисло усмехнулся.
– Кривляясь и издеваясь, как последняя задница. Бедный искатель пути не может осознать это своим скудным умишком. У него есть всего лишь особое чувство, а не железная черепушка. Лучше мне было бы умереть.
– Я и думал, что ты умер.
– Какое миленькое заявление!
Билли нахмурился.
– Только одного не могу понять…
Малыш Менестрель усмехнулся.
– Всего лишь одного?
– Почему мы всего этого не почувствовали?
– Ну, я-то прочувствовал всей шкурой.
– Хорошо, тогда почему я ничего не почувствовал?
– Потому что ты стал частью дороги, тупица!