Придворные дамы, дежурившие при опочивальне наместницы, не получили указаний, во сколько разбудить госпожу, и Энрисса, выспалась — пожалуй, первый раз за последние три года. Когда она проснулась, холодное зимнее солнце уже наполовину закатилось за горизонт. Она встала, накинула на плечи шелковое утреннее платье, приказала подать умываться, и даже опытные фрейлины, привыкшие по едва уловимым приметам угадывать состояние души своей повелительницы, не могли сегодня понять, в каком она настроении. Обычно темно-серые глаза Энриссы сегодня казались почти прозрачными, словно подсвеченными изнутри, а безмятежное выражение лица могло скрывать как гнев, так и радость. Дамы поспешили закончить туалет наместницы и уступили место секретарю, с утра торчавшему в приемной с кипой бумаг.
Энрисса приняла его в своем личном кабинете, примыкающем к спальне. Быть допущенным в эту святыню мечтал каждый чиновник, но лишь немногие удостаивались подобной чести. Избранных отбирали по весьма странным принципам: ни один из членов Высокого Совета, даже преданный наместнице до мозга костей Хранитель, никогда не переступал порог маленькой светлой комнаты. Зато младший секретарь дворцового управления и ничем не приметный капитан городской стражи приходили с ежедневными докладами. Наместница приветливо улыбнулась юноше, забирая свитки. Секретарь почтительно застыл напротив стола, ожидая указаний, но его постигло разочарование:
— Вы свободны, Этон. Ступайте, — молодой человек поклонился и повернулся к выходу, любезный голос наместницы настиг его уже в дверях, — и подойдите сегодня в семь в Малый Переулок, как обычно. Вас будут ждать.
Секретарь поклонился еще раз. Он уже не первый раз выполнял подобные поручения. Ее величество предусмотрительно располагала прознатчиками во всех провинциях, но, увы, не могла лично побеседовать с каждым верным сыном отечества, рискующим головой во имя империи, короля Элиана, светлого будущего и небольшой денежной суммы. Размер суммы определялся степенью риска и значимостью оказанных услуг. А еще юноша понятия не имел, что это посещение злачных мест станет для него последним — говоривший с ним маг, кроме наличных, пришедшихся весьма кстати — жизнь в столице дорога, обещал молодому чиновнику соблюдение тайны, а в случае разоблачения — магическую защиту. Как оказалось, маги порой страдают забывчивостью, а наместница, напротив, помнит все.
Наместница быстро просмотрела свитки, выискивая знакомый почерк. Похоже, Ванру, в отличие от Энриссы, поспать после бала не удалось. Список девиц оказался на удивление длинным и бедным на подробности: имя, возраст, сумма. Двадцать шесть фамилий, двадцать шесть претенденток. Она оценила изобретательность нового секретаря: тот еще не считал себя в праве советовать что-либо наместнице напрямую, поэтому расположил девушек в списке не по алфавиту, а в порядке, отвечавшем его мнению об их пригодности для целей Энриссы. Впрочем, о целях он не имел ни малейшего представления. Энрисса вызвала фрейлину и приказала привести к ней господина Пасуаша, нисколько не сомневаясь, что тот ждет в приемной. Судя по внешнему виду Ванра, бессонные ночи были для него не в новинку, а молодость и здоровье помогали сгладить свойственные такому образу жизни последствия, сказывающиеся на внешности: ни кругов под глазами, ни бледности, ни усталого прищура, ни опущенных уголков рта, утомившегося дежурной улыбкой.