Когда же наместница Амальдия соизволила почить, герцог Нэй первым прибыл в столицу. И все напрасно — избрали другую. За одну ночь бедняга постарел на двадцать лет. На дочь он смотрел с плохо скрываемой ненавистью: «Ничтожество, жалкая дура, позор семьи!» — впрочем, Энрисса не узнала о себе ничего нового, герцог и раньше не стеснялся в выражениях, стоило дочери вызвать его неудовольствие. И тут — милость богов: удачливая соперница оказалась на третьем месяце. Отец словно приобрел второе дыхание: разумеется, он может поручиться за целомудрие своей дочери, второй такой чистой девушки не найти во всей империи, он, в отличие от некоторых, понимает, как должно воспитывать будущую наместницу! Да, его дочь образованна, вот список почтенных наставников, делившихся своими глубокими познаниями с юной герцогиней. О, она с детства мечтала посвятить свою жизнь его величеству! И Энрисса заученно улыбалась, отвечала на вопросы, подверглась унизительному осмотру, все, что угодно, лишь бы поскорее пройти через избирательный кошмар. Она не старалась произвести впечатление на Высокий Совет, не порочила соперниц, не вербовала сторонников, и это неожиданно сыграло в ее пользу: за Энриссой Арэйно никто не стоял, а, значит, никто не будет диктовать через неё свою волю Совету. В день ее вступления во власть герцог Нэй был отправлен в родную провинцию с запретом появляться в столице. Энрисса не пожелала видеть его на брачной церемонии и коронации, тогда же она и приняла решение: больше никто не посмеет ее использовать…
Наместница подсела к туалетному столику. До рассвета осталось три часа, нет смысла пытаться уснуть, лучше постараться закрасить черные провалы под глазами. Язычок свечи плясал в хрустальной чашечке цветка-подсвечника. Взгляд против воли остановился на небольшом витраже в серебряной оправе. Крылатая женщина стояла лицом к раскрытому окну, забранному фигурной решеткой, ветер, ворвавшийся в комнату, взъерошил перламутровые перья, разметал по плечам золотые волосы, во всем теле чувствовалось напряжение полета. Полета, которого никогда не будет. Энрисса знала это без сомнений — ведь решетка на окне была такая же, как в ее спальне. Изящная насмешка герцога Иннуона, или… искреннее сочувствие? Как хорошо, что не видно ее лица.
Читальня дворцовой библиотеки — просторный зал на втором уровне библиотечной башни — была вынужденной уступкой Хранителей государственным нуждам. Похоже, что жрецы бога Аммерта считали знание подобным поющему кристаллу алестерону, один раз в тысячу лет расцветающему в глубине подземных пещер. Всем известно, что нет камня прекрасней, диаманты в коронах правителей — бутылочное стекло по сравнению с ним. Но никто не видел таинственную драгоценность, ибо стоит жадному взору человека упасть на алестерон — тот тает и исчезает, словно случайный снег под апрельским солнцем. Простому смертному попасть в дворцовую библиотеку было не легче, чем в эльфийский Филест. Однако для управления государством нужны чиновники, а чиновники не могут обходиться без сводов законов и сборников документов, трактатов и кодексов, исторических хроник и описаний обычаев варваров.