Маруся видела и понимала этот апогей распутства... Бесцеремонность Калерии тоже шла crescendo[5].
- Не ройтесь, пожалуйста, в моих платьях,- сказала ей однажды Маруся.
- Ничего от этого вашим платьям не сделается, - ответила Калерия. - А ежели вы меня считаете воровкой, то... извольте. Я уйду.
И Егорушка, проклиная сестру, целую неделю провалялся у ног Калерии, прося ее не уходить.
Но недолго может продолжаться такая жизнь. Всякая повесть имеет конец, кончился и этот маленький роман.
Наступила масленица, и с нею наступили дни, предвестники весны. Дни стали больше, полилось с крыш, с полей повеяло свежестью, вдыхая которую, вы предчувствуете весну...
В один из масленичных вечеров Никифор сидел у постели Маруси... Егорушки и Калерии не было дома.
- Я горю, Никифор, - говорила Маруся.
А Никифор хныкал и разъедал ее раны воспоминаниями о прошлом... Он говорил о князе, о княгине, их житье-бытье... Описывал леса, в которых охотился покойный князь, поля, по которым он сказал за зайцами, Севастополь. В Севастополе покойный был ранен. Многие рассказывал Никифор. Марусе в особенности понравилось описание усадьбы, пять лет тому назад проданной за долги.
- Выйдешь, бывало, на террасу... Весна это зачинается. И боже мой! Глаз бы не отрывал от света божьего! Лес еще черный, а от него так и пышет удовольствием-с! Речка славная, глубокая... Маменька ваша во младости изволила рыбку ловить удочкой... Стоят над водой, бывалыча, по целым дням... Любили-с на воздухе быть... Природа!
Охрип Никифор, рассказывая. Маруся слушала его и не отпускала от себя. На лице старого лакея она читала все то, что он ей говорил про отца, про мать, про усадьбу. Она слушала, всматривалась в его лицо, и ей хотелось жить, быть счастливой, ловить рыбу в той самой реке, в какой ловила ее мать... Река, за рекой поле, за полем синеют леса, и над всем этим ласково сияет и греет солнце... Хорошо жить!
(*88) - Голубчик, Никифор,- проговорила Маруся, сжав его сухую руку,миленький... Займи мне завтра пять рублей... В последний раз... Можно?
- Можно-с... У меня только и есть пять. Возьмите-с, а там бог пошлет...
- Я отдам, голубчик. Ты займи.
На другой день, утром, Маруся оделась в лучшее платье, завязала волосы розовой ленточкой и пошла к Топоркову. Прежде чем выйти из дому, она десять раз взглянула на себя в зеркало. В передней Топоркова встретила ее новая горничная.
- Вы знаете? - спросила Марусю новая горничная, стаскивая с нее пальто.- Доктор меньше пяти рублей не берут за совет...
Пациенток, на этот раз, в приемной было особенно много. Вся мебель была занята. Один мужчина сидел даже на рояле. Прием больных начался в десять часов. В двенадцать доктор сделал перерыв для операции и начал снова прием в два. Марусина очередь настала только тогда, когда было четыре часа.