— Я не имела в виду такое радикальное решение. Думаю, достаточно будет, если в Кале мы вместе сойдем на берег. Мы ведь скоро уже прибудем туда. А до тех пор пусть думают, что я ваша жена. Таким образом и о вашем разводе никому не станет известно. А потом, когда ваши знакомые разъедутся, я поблагодарю вас за любезность и мы расстанемся навсегда!
— Согласен!
На пристани им и впрямь пришлось пережить несколько мучительных минут, когда мэр и редактор прощались с ними, то и дело именуя Эвелин «миледи», отчего профессор поминутно краснел. Однако, в конце концов они остались одни. Баннистер ждал, пока на берег выгрузят его машину, купленную всего несколько дней назад чудесную «альфа — ромео». Эвелин, поручив отправить свой багаж на вокзал, попрощалась с ним.
— Еще раз спасибо. Право, мне стыдно за себя, — сказала она и медленно ушла, грустно опустив голову.
Профессор смотрел ей вслед. Кто бы она могла быть? Незаурядная женщина, в этом нет сомнений. И очень симпатичная. Ему почти недостает ее… Хотя неразберихи наделала, конечно, немало. Теперь в Париже придется выдумывать что-то на тему о том, куда девалась его жена, а он ненавидел ложь. В первую очередь потому, что она делает жизнь неуютной, а профессор стремился жить спокойно и уютно. Девушка, тем не менее, очень милая…
Он вновь мысленно увидел ее, спящую, как ребенок, с приоткрытым ртом и свесившейся набок головой.
Эвелин грустно забилась в уголок пульмановского вагона. За те несколько часов, которые она провела рядом с профессором, она почувствовала, насколько бедной, преследуемой девушке легче, когда с нею рядом мужчина. А теперь она вновь одна.
Людей в поезде было мало. Ей удалось найти купе, в котором, кроме нее, никого не было. За окнами скорого поезда, с презрительным свистом проносившегося мимо мелких станций, мелькали поля и реденькие рощи.
В дверь купе постучали.
— Разрешите?
Вошедший был очень высоким, лысым мужчиной с изуродованным шрамом носом.
Как ни странно, сейчас Эвелин испугалась гораздо меньше. Страх, который она испытала на корабле, был больше данью издерганным нервам, чем следствием трусости. Она боялась этого человека и теперь, но далеко не так сильно.
Она кивнула, словно ответив на вопрос, и, не обратив внимания на протянутую руку, снова повернулась к окну. Несколько коз лениво щипали редкую траву вдоль насыпи.
— Неправильно делаете, мисс Вестон, отказываясь поговорить со мной. Людям, замешанным в одну и ту же историю, не повредит познакомиться.
Эвелин спокойно обернулась и холодно проговорила:
— Зачем знакомиться, если я уже знаю вас? Вы — Чарльз Гордон, каторжник, недавно выпущенный из Дартмура, а теперь преследующий меня, чтобы украсть наследство покойного Джимми Хогана. Это вы называете быть замешанными в одну и ту же историю?