Воспользовавшись удобным моментом, Эвелин, собрав последние силы, побежала, прижимая к себе черную сумочку с драгоценным конвертом… Неожиданно она увидела перед собой проделанное в крыше окно какого-то ателье или мастерской художника…
Эвелин не стала раздумывать. Ухватившись руками за раму открытого окна, она скользнула вниз и, закрыв глаза, прыгнула.
Комната была, видимо, невысокой, потому что Эвелин даже не ударилась. Замерев на месте, она ждала, что будет дальше.
Вокруг царила темнота. Из-за двери доносились голоса:
— Пожалуйста, вот формат девять на двенадцать… но если вам желательно большее увеличение…
Фотоателье!
Эвелин, привыкнув немного к полутьме, огляделась вокруг. Справа была какая-то дверь. Скорее туда! Там вновь была полутемная комната — вытянутая в длину, похожая на прихожую. В конце ее была новая дверь. Эвелин шагнула в нее.
Ей в лицо ударил свежий воздух. За дверью был коридор.
Эвелин начала поспешно спускаться по лестнице, к которой привел коридор. Она чувствовала, что и платье, и руки, и лицо у нее покрыты грязью. Но все равно — только вперед!
Лестница вывела в плохо освещенный двор. Какая-то девушка ощипывала там цыпленка, а двое парней в белых фартуках выливали что-то в большой бак. Через открытую дверь видна была внутренность огромной кухни, принадлежавшей, судя по всему, одному из ресторанов, расположенных на берегу Сены… Эвелин направилась к воротам, которые вели на улицу.
Послышался вой сирены…
Боже! Ведь таким образом она вновь окажется на улице Мазарини, оцепленной полицией! Уйти из опасной зоны и оказаться на набережной можно, только пройдя через ресторан.
Один из парней с любопытством поглядел на нее.
Решение было принято мгновенно. В кухню! Быстро пройдя мимо нескольких удивленно уставившихся на нее поварят, Эвелин отворила дверь и очутилась в ярко освещенном зале ресторана. Главный выход из него вел на оживленную набережную! Многие посетители удивленно поглядывали на Эвелин. Она и сама догадывалась, как выглядит в изорванном, грязном платье, с прядями волос, слипшимися на лбу. Скорее подальше отсюда!
Эвелин буквально чувствовала на себе взгляды гостей. Слава богу, вот уже и выход…
В это мгновенье хрипловатый голос совсем рядом с нею проговорил:
— Да ведь это же леди Баннистер! Господи, что с вами?! Голос принадлежал мэру.
Рядом с ним был Холлер, а во главе стола во фраке, в обществе каких-то элегантно одетых господ сидел лорд Баннистер.
Думаю, что у жены Лота, когда она оглянулась на Содом и начала тут же превращаться в соляной столб, выражение лица было все же менее ошеломленным, чем у лорда, увидевшего Эвелин. На мгновенье воцарилась полная тишина. Но и в это мгновенье мозг Эвелин продолжал отчаянно работать. Она понимала, что на карту поставлена репутация профессора, понимала, что назревает страшный скандал, и в долю секунды успела найти выход. Улыбаясь, она проговорила: