Зачем он сказал про свадьбу? Зачем я, дура, спросила про Гейдельмана?
– Мы далеко ушли от темы глянца. Давайте вернемся к картине, – мне нужно было срочно остановить кровь, уже капавшую из ранки, с которой Кончаловский содрал свежую корочку.
Давай, давай, придумывай следующий вопрос!
– Почему же? Это все туда же, в тему. Что такое глянец? Мечта о лучшей жизни. История о том, как девушка попадает в сказку. История о Золушке, которая ищет принца. Вернее, ищет-то она реализации – той, о которой вы говорите, – а находит принца с деньгами. Что такое современный принц – это олигарх. И все – она выходит замуж. Сказке конец.
Конец. Контрольный выстрел в голову. Я оглянулась в поисках спасения. Этого делать не стоило. Рядом стояли Лия и Настя.
– Андрей Сергеевич, я сейчас на эфир еду. Вас когда встречать?
– Через час я буду у вас. Здесь уже почти закончили.
– Вы, кстати, в моем кино будете сниматься, – сказал он, когда они отошли.
– Как это? – не поняла я.
– Там есть сцены редколлегии. Будут реальные журналисты, из вашего журнала. И вы тоже приходите обязательно, считайте, что кастинг вы прошли.
Впотьмах меня кто-то окликнул. Лия.
– Алена! А что Кончаловский еще говорил про глянец?
Островская и Ведерникова стояли возле черной BMW X5, Настя вертела на пальце ключи и внимательно слушала.
– Ну, так… Что мы как дети в России, которые играют в эти блестящие игрушки: бриллианты, вещи, яхты… Что хочет показать, что это навязанная нам игра… Ну, что сейчас говорить. Я расшифрую интервью, ты прочтешь.
Я быстро попрощалась и побежала к своей Бурашке Че. Сигнализация не срабатывала. Дверь не открывалась. Мне посигналили, я зажмурилась, ослепленная ярким светом фар, и метнулась в сторону, пропуская джип.
– Может, оставишь здесь свой лимузин? Подвезти тебя до метро? – из черного BMW выглядывала Лия. Ведерникова сидела за рулем.
Да уезжай ты, наконец!
– Спасибо. Как-нибудь сама. А то… на эфир опоздает.
Я не могла назвать ее по имени. Прочесть ее имя в журнале – это одно. Но пропустить через собственные голосовые связки… Мне казалось, если я произнесу вслух – «Настя Ведерникова» – она, как Вий, станет сильнее меня. И тогда ничего уже не изменить. Хотя, о чем я думаю – что можно изменить?
Я стукнула по замку. Сигнализация завизжала и, наконец, поддалась. Че Бурашка, которую так умело водил шофер Канторовича, впустила меня внутрь.
Домой я добралась к двенадцати. Включила телевизор. Это давняя привычка – его сонное бормотание хорошо заполняет пустоту квартиры.
Разбрасывая одежду, защелкала пультом. По Первому – американский фильм. По «России» аналогично. По НТВ – сериал без начала и конца. МузТВ. Наша музыка. Ляля, Ариадна, Кассиопея – звезды с папиным бюджетом. Мимо. Дом имени Ксении Собчак. Нечего смотреть. На 15-й кнопке я споткнулась.