Я была права – Рита нравится всем. Она и не может не нравиться. Она высокая, длинноногая, с копной блестящих темных кудрей, завитых в спиральки. При этом она ничего из себя не изображает, как наша Настька Шевченко. Рита очень естественна, приветлива и, мне пока так кажется, добра. Серенад парни под окнами не поют, но все как один вьются возле нашей комнаты. То им кассету, то им диск, то лист чистой бумаги, то ручку, то детектив почитать. Все бы ничего, если бы среди этих парней не было Игоря. Но и он тут как тут. Как все. Он почему-то в Ритином поле, а не в моем.
Сразу после первой же дискотеки знакомств Рита меня спросила:
– А этот парень, с которым ты все время танцевала, он кто?
– Одноклассник, – ответила я.
– У вас любовь?
– Нет, – не смогла соврать я, хотя мне очень хотелось.
– Значит, ты не будешь в обиде, если я с ним…
Она не договорила, но и так все было ясно. Игорь тоже нравился всем, как и Рита. Как и в школе, у меня не было никаких шансов.
Когда мы ходили гулять на залив, как всегда, дул сильный ветер, и Игорь набросил на плечи Рите свою куртку, хотя на ней и так была своя. Все сразу это заметили. Игорь умеет совершать поступки. То Долгушину спас от биологички, а потом не постеснялся при всех погладить ее по жалкому хвосту, то теперь Риту спасает – от ветра. А для меня при этом сразу померк свет дня. Я душой и кожей почувствовала холод осени и ледяное дыхание залива. Тягаться с Ритой мне бесполезно. Мне не остановить хода событий, как не остановить неизбежный приход зимы. Мое эмоциональное поле никому не интересно. К тому же оно, очевидно, нейтрализуется полем Риты. Я – серая мышь, Рита – королевна, принцесса, красавица.
– Слушай, Кать, – прямо на заливе обратилась ко мне Зоя, та, что из Соколова Ручья, с которой я живу в одной комнате, – не могла бы ты поговорить со своим одноклассником?
– О чем? – сразу испугалась я.
– Ну… В общем, мне Игорь тоже нравится. Ритка уверена, что все парни здесь ее. А это несправедливо. Я тут… – Зоя порылась в кармане куртки и достала сложенный вчетверо листок. – Я написала ему записку…
– Это зря, – сразу сказала я.
– Почему? – удивилась она.
– Потому что записки он ненавидит. Рвет их и выбрасывает.
– Может, мою не выбросит?
– Может, и не выбросит. Только я передавать ничего не буду.
– Почему? Что тебе, трудно?
– Не трудно. Но не буду, и все!
– Да? – Зоя внимательно на меня посмотрела, и ее взгляд означал конец нашей с ней дружбы. – Если так, то это может означать только одно.
– Что?
– Что ты сама в него влюблена, вот что!