Получив передышку, Доронин приказал собраться всем, кто годен к бою, к останкам КНП. Здесь же был и Шах, незаметный в бою. Да он и не вел бой, а прошел к спасительной тропе, по приказу Доронина, и убедился, что она открыта и ею можно воспользоваться. Противника там не было.
Всего невредимых было четверо, восемь человек легкораненых, способных самостоятельно передвигаться на ногах и при необходимости вести недолгий бой, а также пятеро, имеющих ранения средней тяжести, которым требовалась помощь при движении. Остальные либо убиты, либо безнадежны, либо…
Доронин ясно сознавал, что возможности роты исчерпаны и дальнейшее сопротивление не имеет смысла. Но сдать позиции он, командир опорного пункта, права не имел. Поэтому он подозвал Шаха, о чем-то с ним посоветовался и объявил:
— Товарищи бойцы, друзья. Вы сделали все, что могли, и даже больше, выдержали удар многократно превышающего по численности противника. За это вам великая благодарность. Дальнейшее сопротивление считаю бесполезным и приказываю всем, кто может передвигаться, захватить с собой, сколько сможете, раненых и уходить. Этот человек, – Доронин указал на Шаха, – выведет вас навстречу к пробивающимся к нам войскам. Оружие взять с собой. На сборы пять минут. Горшков?
— Я, товарищ старший лейтенант!
— Как сам? Цел?
— А че мне будет?
— Вот и хорошо. Ставлю тебе персональную задачу. Шах поведет людей, ты будешь замыкать колонну. Учти, на тебе большая ответственность. Если вас будут преследовать, ты должен прикрыть отряд. Все понял?
— Не все.
— Что не понял?
— А вы что, остаетесь?
— Остаюсь, Коля! Мне по штату не положено покидать без приказа эту высоту.
— Тогда я тоже остаюсь.
— Эт-то что за базар, Горшков? А раненых кто прикрывать будет? Выполнять приказ!
— Но здесь же тоже раненые остаются.
— Да, но, к сожалению, всех вынести у нас нет сил. И этим парням, что остаются, уже никакая медицина не поможет. Вот так. Иди!
— Может, передать че хотите? Я бы передал, если выйдем к своим, конечно.
— Передать?.. А ты прав. Подожди секунду.
Отряд, ведомый Шахом, после применения средств задымления местности, скрытый от врага дымом, высотой и небольшой расщелиной, удалялся в сторону дальней небольшой рощи, левее аула.
Доронин достал фотографию, где они были сняты вместе с Катей и Викой, немного подумав, написал на оборотной стороне:
«Извини, любимая! Это мое последнее послание. Я не вернусь, увы, такова судьба. Но, погибая здесь, в чужих горах, я ухожу из жизни с любовью к тебе, моя единственная. Помни, что я любил тебя, но так уж сложилось. Целую тебя тысячу раз. Прощай, родная! Теперь уже вечно твой Александр!»