— Дачу дождем залило?
— Нет, пожарные приезжали.
— А милиция?
— Участковый только, с машиной «Скорой помощи» районной больницы. Видно, она твоих увезла.
— И никакой следственной бригады?
— Нет! Участковый побродил по поселку и тоже слинял. Как раз перед появлением бандитов!
— Может, от них и слинял?
— А кто его знает? Про него деревенские рассказывали. Если коротко, то чмо он болотное. Как где драка, его днем с огнем не сыщешь, а как бабы начнут самогон гнать, тут как тут, конфискует и штрафует.
— А у тебя, дед, самогон есть? — спросил Николай.
— А надо?
— Надо! И лечение нужно, это я сейчас на обезболивающем препарате, через два часа действие его кончится, и боль свалит меня. Они же в меня из пистолетов в упор били! Бронекостюм, что был под джинсовкой, спас! Но тело все избили! Однако это не главное. Лиля! Вот что меня сейчас волнует.
— Может, менты ей сообщат о том, что случилось на даче? Должны предупредить! — высказал предположение Филиппыч. — Прямо с утра. Тогда бандиты ничего не смогут сделать.
— Ты прав, так и должно быть, но я не верю больше милиции.
— Ну веришь, не веришь, это твои дела, думаю, ее на работе предупредят и еще допросами замордуют.
— Если бы так! Так ты дашь мне выпить?
— Хуже не будет, Коля?
— Хуже, чем сейчас, мне уже никогда не будет!
— Ну ладно, ты в окно-то поглядывай, я в погреб спущусь, там у меня запасы-то.
Николай прислонился к стене, переводя взгляд с одного окна на другое. На улице по-прежнему лил нудный дождь и не было ни души. Жаль, снова не появились бандиты, что деда навещали. Еще троих не досчитался бы Арнольд!
Дед достал поллитровку, выставил на стол вместе с нехитрой закуской из солений.
— Ты много-то не пей, Коль! А я пока приготовлю настойку из лечебных трав. По рецепту отца-покойника. В молодости, помню, на кулачных боях так отделают, места живого не останется. Отец этой травой и отхаживал! Три-четыре дня, и можно снова в драку. Вот мы с тобой и полечимся по старинке!
Николай выпил самогон, даже не поморщившись, хотя по крепости он почти не уступал чистому спирту. И вновь встали перед глазами мертвая Тамара и безумная Оля.
Он сжал автомат:
— Дед!
— Чегой-то?
— Ты понимаешь, что у меня семью убили? Твари! Не могу! — Стариков запнулся, проглотив ком, вставший в горле. — Но я их достану, Филиппыч! По одному достану! И смерть они примут лютую, сукой буду!
— Я разве против? Только вот что, Коль, милиция ко мне с утра может пожаловать, наверняка станут допрашивать. Давай, я тебя на дачу к дочери отведу. Там закрою, навещать буду, лечить, еду носить, пока не поправишься. Может, еще чем помогу, а?