Служащий в оранжевом комбинезоне подбежал ко мне, вытирая руки о штаны. Он был молодой, улыбчивый, остролицый, с хитрыми живыми глазами. Я попросил налить полный бак бензина, а сам прошел в туалет. В крохотном баре было пусто, Марты ни следа. Я вернулся к машине, рассчитался с пареньком, дав ему изрядные чаевые и, указывая через плечо на «Ладу», небрежно осведомился:
— Она не сказала, в котором часу вернется за ней?
— Молодая дама из «Лады»? Вы ее знаете?
— Это моя приятельница. Я узнал ее машину. Я мог бы подъехать сюда, чтобы поздороваться с нею.
— Понимаю вас. Да, знаю. Она сказала, не позже пяти.
— А не знаете, куда она поехала? Я мог бы сделать ей сюрприз.
— Доставит ли только это удовольствие ее мужу, вид у него не больно-то приветливый, он даже выругал ее за опоздание, мол, чего копалась, мы должны там быть через полчаса. Так что сами понимаете. Потом они сели в «мерседес» и умчались.
— Что ж, спасибо и за это.
Я сунул ему еще одну ассигнацию и сел в «тойоту». Вытащив из кармашка на двери карту дорог, я углубился в ее изучение. Куда они могут доехать за полчаса? Автострада ведет прямиком в Берн. От нее ответвляются несколько дорог, ведущих в горы. Я выделил три деревни, до которых можно добраться за полчаса. Теперь предстояло сделать выбор: деревни или Берн. Доверившись своей интуиции, я решил, что если бы они отправились в горы, то поехали бы «Ладой». И взял курс на Берн.
Берн — странный город, сегодня в окутавшем его тумане он был серо-зеленый; яркие краски его фонтанов так же неожиданны, как появление цветового пятна в черно-белом фильме. На Марктгассе кишела толпа. Без всякой надежды я стал высматривать в этом многолюдье Марту. Шел я наугад и собирался уже повернуть, как вдруг увидел ее.
Она опять стала рыжей, и фатоватый атлет, которого я видел с нею на террасе кафе в Брюсселе, держал ее за руку. Марту, мою Марту держит за руку другой мужчина! Я устремился к ним. А они, пройдя по Корнхаузплац, вошли в подъезд дома. Тяжело дыша, я остановился у приоткрытой массивной входной двери и изучил таблички, прибитые рядом. Два врача, кабинет дантиста, архитектор и адвокат. Адвокат навел меня на мысль о разводе. В конце концов, а почему бы не попробовать заглянуть к нему? В этих обстоятельствах… Я пошел на четвертый этаж пешком, проигнорировав лифт образца тридцатых годов.
Дом — богатый дом начала века — выглядел ухоженным. На площадке адвоката, мэтра Стефана Зильбермана, я остановился. Странно, но из-за закрытой двери доносилась музыка. И шум веселых голосов. Я снял нелепую кепку с длинным козырьком и сунул ее в карман пальто.