Очень скоро они были на самой середине реки. Радринор, правивший на корме самым длинным веслом, взял прямой курс на север, и они поплыли вперед. Позади за спиной оставалась темно-коричневая полоска Мертвой топи с темно-серым небом над ней. Она долго еще маячила, прежде чем скрыться с глаз. Но никто не оглядывался назад. Все смотрели вперед.
– Куда мы плывем? – спросил Бильбо Солнцедара, который сидел и греб на первой банке и был к нему ближе всех.
– Мы поднимемся вверх по течению на двадцать миль, потом свернем на запад и войдем в Онтаву, реку, которая впадает в Андуин а до этого пересекает целиком весь Мустангрим. Мы могли бы и здесь войти в нее, в крайний правый рукав дельты Онтавы, но это не самый удачный путь.
– Почему?
– Там очень бурное течение и сплошные пороги и водовороты, мы потеряем куда больше времени, когда будем преодолевать все это.
– А в середине? Ведь тут множество речек. Онтава словно стадо овец оставшееся без пастуха, разбрелась на них, вместо того, чтобы единым потоком влиться в Андуин.
– Да это так. И центральные каналы тоже быстры, да к тому от самого дна, до поверхности заросли водорослями. Мы просто застрянем в них навечно. Так что придется плыть окольным путем.
– Хоббит в гору не пойдет, – согласно кивнул Бильбо, – хоббит гору обойдет.
Они продвигались вперед со скоростью пять миль в час. Но так было только до полудня. После обеда ветер вдруг сменился, и парус пришлось убрать. Продвижение вперед сразу сократилось втрое.
– Не все хоббиту воскресенье, – тут же сказал сам себе Бильбо и взялся за весло, потому что ему надоело сидеть без дела. – Будут и трудовые будни.
До самого вечера пришлось идти на веслах. Утром оказалось, что ветер и не думает меняться, и весь второй день также путешественники гребли почти без перерыва. Только один раз остановились у одного каменистого островка, над которым сотнями летали галдящие чайки, и перевели дух. На третий день Андуин смилостивился над эльфами, видимо после того, как Радринор вылил в его волны целую флягу вина, и ветер снова стал попутным.
Глава седьмая КОНИКА – ПРОСТОРНЫЙ МУСТАНГРИМ
К вечеру третьего дня путники достигли крайнего верхнего рукава Онтавы и повернули на запад. Вода сразу изменила цвет, став из стальной и прозрачной, красно-желтой и мутной настолько, что не видно было весел, когда они опускались в воду. Зато течения практически не было. Вода была спокойная и теплая, как парное молоко. По обеим сторонам лодки тянулись заросшие высоким тростником камыша и осоки пологие и обрывистые песчаные берега с черными дырками стрижиных нор. Сами стрижи сотнями носились в прозрачном и золотистом от солнечных лучей голубом небе, наполняя воздух задорным щебетанием. Путешественников окружила великолепная природа. Все вокруг цвело и пестрело радужными красками. Очень много было в воде огромных белых и желтых кувшинок, чьи широкие толстые листья словно скатертью покрывали чуть не треть водной глади. В небе судорожно метались стаи диких уток, оглашая окрестности громким тревожным кряканьем, в камышах трещали нырки, важно и задумчиво бродили по колено в воде высматривающие мелкую рыбешку и лягушек журавли и цапли, скрытые от глаз где-то среди густых низких деревьев стучали клювами белые аисты; повсюду стрекотали кузнечики, пели нескончаемую песню цикады, низко над водой кружились большие цветастые бабочки и изумрудные глазастые стрекозы, грозно гудели тяжелые майские жуки. С неслышным плеском чертили по воде узоры стремительные плавунцы. Лениво летали оводы и слепни. Ровная поверхность воды часто и разом в нескольких местах расходилась кругами, от резвящейся в ней рыбы. То там, то здесь из-под воды на мгновение показывалась шипастая спинка стерляди или осетра. Острый похожий на дудку нос выскакивал из воды, клевал воздух, хватал бабочку или крупного комара и снова исчезал в мутной воде.