– Это когда Трофима шлепнули? – уточнил Круглый.
– Точняк… по энтой самой, – покивал головой Клещ. – Я джипешник, на котором рассекает лично «блонд», своими глазами видел!
Последние часы у него болезненно зудело, ныло левое предплечье. Выяснилось, что остальных зэков эти ранки тоже беспокоят.
Клещ, поморщившись, потрогал пальцами предплечье, где, упрятанный под кожу, угадывался, особенно если на него нажать, какой-то инородный предмет, вокруг которого образовалась припухлость, похожая на тугой желвак.
– Че-то они нам вшили, братья, – просипел он, осматривая поочередно хмурые, небритые, серые и помятые образины своих сподвижников. – От браслетов мы, конешно, избавились…
– Ты мыслишь, Клещ, что они нам маячки под кожу всобачили? – остро посмотрел на него Круглый. – Ну тогда… тады нам хана!
– Че ты гонишь, Круглый? – сузив от бешенства глаза, просипел Клещ. – Будет каркать! Надоел…
Услышав долетевшее откуда-то с юга мерное тарахтение, Клещ несколько секунд прислушивался к этим подозрительным звукам, затем попятился в лес.
– Ша! «Вертушка»?! – просипел он. – Кажись, в нашу сторону чапает.
Они не стали заходить глубоко в лес, а спрятались в ельнике, рядом с просекой, по которой была проложена хорошо наезженная грунтовая дорога.
Вертолет проплыл в небе несколько правее них: очевидно, пилот решил обследовать долину таежной речушки, а может, эта речка служила ему визуальным ориентиром.
Неожиданно невдалеке от них – примерно в километре – щелкнули подряд несколько выстрелов, а затем прогремела длинная автоматная очередь.
Потом произошло и вовсе неожиданное: сначала они услышали грохот вертолетных винтов – все ближе и ближе к ним, – а затем что-то с хрустом и металлическим скрежетом тяжело хряпнулось о землю. Причем, совсем неподалеку от них, на лесной просеке…
Клещ первым догадался, что бы все это могло значить: похоже, кто-то подбил в районе речной переправы поисковый вертолет! И вот он, значит, наеб…ся, едва не свалившись прямо на их головы!
«Бог не фраер, все видит, – мелькнуло в голове у Клеща, когда он вместе с остальными зэками устремился к упавшей на просеку поврежденной машине. – Ну все, Гриша, пошел тебе фарт! И масть нужная легла…»
Они с опаской, разделившись на две пары, подошли к поврежденному вертолету с подломанным, как у раненой птицы, «шасси» – «вертушка» чуток завалилась на правый борт. В лобовом стекле виднелись пулевые отверстия. С левого борта, где была открыта люковина, подвешенный на страховочных ремнях, полусвисал вниз какой-то дохлый хмырь, с грудью, залитой кровищей, и принайтованным на другом ремне – поэтому и не вывалился при крене – снайперским винтарем.