Из Записных книжек (Чехов) - страница 5

Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром.

Молодежь не идет в литературу, потому что лучшая ее часть теперь работает на паровозах, на фабриках, в промышленных учреждениях; вся она ушла в индустрию, которая делает теперь гром"адные" успехи.

В семье, где женщина буржуазна, легко культивируются панамисты, пройдохи, безыдейные скоты.

Мнение профессора: не Шекспир главное, а примечания к нему.

Пусть грядущие поколения достигнут счастья; но ведь они должны же спросить себя, во имя чего жили их предки и во имя чего мучились.

Петруша: "Мама, приезжай, дома не все ладно. Приезжай, умоляю тебя".

Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.

Видел владелицу фабрик, мать семейства, богатую русскую ж"енщи"ну, к"ото"рая никогда не видела в России сирени.

В письме: "русский за границей если не шпион, то дурак". Сосед уезжает во Флоренцию, чтобы излечиться от любви, но [ра]на расстоянии влюбляется еще сильнее.

Ялта. Молодой ч"елове"к, интересный, нравится 40-летней даме. Он равнодушен к ней, избегает ее. Она мучается и в конце концов с досады устраивает ему скандал.

Мать Петруши и теперь в старости подмазывала глаза.

Порочность - это мешок, с к"ото"рым человек родится.

Слепая нищая пела про любовь.

Боборыкин серьезно говорит, что он русский Мопассан.

Фамилия еврея: Чепчик.

Барышня, похожая на рыбу хвостом вверх; рот как дупло, хочется положить туда копейку.

Русские за границей: мужчины любят Россию страстно, женщины же скоро забывают о ней и не любят ее.

Провизор Проптер.

Розалия Осиповна Аромат.

У бедных просить легче, чем у богатых.

И она стала заниматься проституцией и уже спала на кровати, а обнищавшая тетя уже ложилась на коврике около ее постели и вскакивала, когда звонились гости; а когда они уходили, она говорила жеманно, с кокетливой гримасой: Оставьте что-нибудь горничной. - И ей оставляли иногда 15 к.

Кокотки в М"онте-"Карло, кокоточный тон; кажется, и пальма кокотка, и пулярка кокотка...

Верзила. Фельдшерица N. из Петерб"ургских" рожд"ественских" курсов, идейная, влюбилась// в учителя X., думая, что он тоже идейный, труженик во вкусе повестей и романов, которые она так любила. Он мало-помалу оказался пьяницей, лентяем, добродушным и недалеким. Его уволили, он стал жить при жене, объедать ее. Это был нарост вроде саркомы, который истощал ее совершенно. Как-то она лечила интел"лигентных" помещиков, ездила к ним каждый день; было неловко платить ей - и они подарили ее мужу костюм, к ее великой досаде. Живя с мужем, она стала тощенькой, некрасивой, злой; топала ногами и кричала ему: "Оставь меня, низкий человек!" Ненавидела его. Она работала, а ему платили. Он подолгу пил чай, и это ее возмущало. И ей было досадно, что знакомые его не понимали и тоже считали идейным.