- Как тебе на земле? - он растолковывает мне, непонятливому, даже и с сочувствием.
Да только он только забыл, что меня мутит от его сочувствия.
- А что? Весна, крестьянин торжествует...
- А ты? Торжествуешь?
Надоел ты мне со своей двусмысленностью, думаю я.
- А почему бы нет? - мой голос звучит уже почти вызывающе.
Он замолкает, допивает кофе, берет следующую чашечку. Я тоже наконец-то отхлебываю кофе. Да, вкусный, но, конечно, не сравнить с настоящим, турецким, который я пил еще несколько веков назад в Стамбуле.
Потом Гавриил складывает перед собой руки, палец к пальцу, меня даже коробит от этого его жеста, когда-то привычного и мне.
- Ты можешь меня серьезно выслушать? - проникновенно говорит он.
- С этого и надо было начинать, - отвечаю, наклонившись к нему, - а не с сомнительных комплиментов.
Он опирается на правый локоть, длинными изящными пальцами трогает свой высокий лоб:
- Понимаешь, Люцифер, в последние годы происходят странные вещи. ОН о них и слышать не хочет.
Я понимаю, что он говорит о Боге.
- Но я... вижу, чувствую... вроде как кто-то проверяет наши границы... достаточно ли крепки? Устоят ли в случае осады? Я знаю, что в наш мир проникли чужаки.
Молчу в ответ. Я тоже это знаю. Я с ними сплю.
Он продолжает:
- Сами по себе они бессильны. Они - всего лишь лазутчики. Но могут положить начало настоящей кровопролитной войне... могут впустить некие сущности... очень могущественные сущности... и негативно настроенные по отношению к человечеству.
Это тоже не новости. О чем-то подобном и я догадывался. Только не думал, что это будут "некие очень могущественные сущности", а предполагал, что это будут просто изменившиеся Ио и Фэриен.
Ну-ну, рассказывай дальше.
- Открыть им двери может только тот, кто обладает здесь достаточной силой, - Гавриил горько усмехается, - я не говорю о тебе, ты такой силой уже не обладаешь.
Все-то ты знаешь, друг мой, враг мой.
- А девочка от них сбежала... да? Она тоже им неподвластна.
Гавриил опять замолчал, надолго. А потом сказал жестко, как отрезал:
- Ты должен убить ее, Люцифер.
Вот это номер! Вот этого я тем более от него не ожидал.
Наверно, выгляжу сейчас, как боксер, пропустивший хороший удар. Хватаюсь мысленно за канаты у края ринга. Поднимаюсь и иду в свой угол.
- Но... как ты можешь... ты же - архангел... а она - человек, - и голос у меня неуверенный.
- Она немало натворила уже.
- У нее есть право на покаяние, - возражаю я, у всех оно есть, кроме меня, даже у самого последнего убийцы, съедающего за каждым завтраком по младенцу, все могут покаяться, от чистого сердца, и они будут прощены и пропущены в рай. Тобою же, Гавриил.