Она.Кажется, вы по «Домострою»…
Он.Весьма возможно… Но подумайте сами… Вот говорят, наша императрица большая «абсолютистка»… очень стоит за самодержавие… Но кто же больше, чем она, это самодержавие подрывает? Кто оказывает царю явное неповиновение перед лицом всей страны? По крайней мере, так твердят все… Кто не знает этой фразы: «Лучше один Распутин, чем десять истерик в день»'! Не знаю, была ли произнесена эта фраза в действительности, но, в конце концов, это безразлично, потому что ее произносит вся Россия.
Она.Ну и что же? Вывод?
Он.Вывод: дело не в мистицизме, а в характере Императрицы. Мистицизм сам по себе был бы неопасен, если бы императрица была «женщина без шипов». Она пожертвовала бы Распутиным, хотя бы и считала его святым старцем. Поплакала бы и рассталась бы сейчас же, в тот же день, когда «подозрение коснулось жены Цезаря». А если бы не в первый, так во второй день, Когда бы увидела хотя тень неудовольствия на лице Государя, ибо его душевный покой – самое важное – в нем судьба России… Вместо этого – «десять истерик вдень». Явное неповиновение, открытый бунт против самодержца и страшный соблазн для всех… «какой же он самодержец» … и невольно в самые преданные… самые верноподданные сердца, у которых почитание престола – шестое чувство, невольно и неизбежно… проникает отрава… Вытравляется монархическое чувство, остается только монархизм по убеждению… холодный, рассудочный… Но это хорошо для натур совершенно исключительных… Все остальные люди живут гораздо больше сердцем, чем умом.
Она.Да, еще бы.
Он.Это ужасно… это просто ужасно…
Она.Но если она действительно подчинилась влиянию Распутина? Ведь утверждают же, что он сильнейший гипнотизер. Если она верит в то, что он спасает и наследника, и Государя, и Россию, наконец…
Он.В старину было хорошее для этих случаев слово. Сказали бы, что Гришка «околдовал» царицу. А колдовство изгоняется молитвой. А молиться лучше всего в монастыре…
Она.Монастырь? Да. такие проекты есть… Но если… сам Государь… им околдован?
Он.Если так, то нечего делать: мы погибли… Но я не верю в это… У меня нет этого ощущения… Нет, Государыне околдован. Все эти рассказы про «тибетские настойки» – вздор… Он если околдован, то из себя самого, изнутри…
Она.Как?
Он.Он не может не знать, что делается… Ему все сказано… его глаза раскрыты… Но он околдован каким-то внутренним бессилием. Ведь подумайте, что бы ему стоило только один раз рассердиться?. И от этого Распутина ничего бы не осталось… Государыня бы билась в истерике… Хуже будет, когда в истерике забьется Россия… И тогда будет поздно. А теперь… Ах, если бы он рассердился!.. Если бы он один раз ударил кулаком по столу… чтобы задрожало все кругом, а главное, чтобы задрожала царица…