— Они так и говорили? — Улыбка Крейга стала напряженной, и он выдернул свою руку из могучих объятий.
— Не могу сказать, что лично мне книга понравилась. — Джок покачал головой. — Из черных ты сделал просто героев, но именно это нравится за океаном, да? Черное — значит прекрасное, именно поэтому продается книга?
— Некоторые критики называли меня расистом, — пробормотал Крейг. — Всем не угодишь.
Но Джок его не слушал.
— Послушай, Крейг, а почему ты написал, будто мистер Роде был педиком?
Отец всех белых поселенцев Сесил Джон Роде умер восемьдесят лет назад, но старожилы все еще назвали его мистером Род сом.
— Я привел основания в книге, — Крейг попытался успокоить его.
— Он был великим человеком, Крейг, но нынешняя молодежь любит разносить в пух и прах былое величие. Тявкают на льва, как дворняжки.
Крейг понял, что Джок только входит во вкус, и попытался сменить тему.
— Может быть, выпьем, Джок? — предложил он, и Джок мгновенно замолчал. Румяные щеки и распухший лиловый нос объяснялись не только жарким африканским солнцем.
— Вот это дело. — Джок облизал губы. — День был длинный и жаркий. Сейчас, только закрою контору.
— Я принесу бутылку, мы выпьем здесь и поговорим без посторонних.
Враждебность Джока исчезла без остатка.
— Отличная мысль. В магазине осталось несколько бутылок «димпл хейга». Не забудь захватить лед.
Она расположились в крошечном кабинете Джока и стали пить отличное виски из дешевых толстых стаканчиков. Настроение Джока заметно улучшилось.
— Крейг, я не уехал, потому что уезжать было некуда. В Англию? Не был там с самой войны. Профсоюзы и кошмарная погода? Большое спасибо. Им еще предстоит пережить то, что пережили мы, а здесь все уже закончилось. — Он налил себе виски из бутылки с впадинами для пальцев. — Если надумаешь уехать, разрешается взять с собой около двухсот долларов. Двести долларов, чтобы начать жить сначала в шестьдесят пять лет? Большое спасибо.
— Ну и как здесь жизнь, Джок?
— Знаешь, кого здесь называют оптимистом? Человека, который считает, что хуже быть не может. — Он захохотал и хлопнул ладонью по волосатой ляжке. — Шучу. Все не так уж плохо. Можно совсем неплохо жить, если забыть о старых стандартах, держать рот на замке и не вмешиваться в политику. Ничуть не хуже, чем везде.
— А чем занимаются крупные фермеры и скотоводы?
— Элита общества. Правительство наконец одумалось. Перестало болтать эту чушь о национализации земли. Наконец поняли, что им нужны белые фермеры, чтобы прокормить черные массы. Фермерами стали гордиться. Если приезжает какой-нибудь китайский коммунист или ливийский министр, ему показывают хозяйства белых фермеров, чтобы все выглядело пристойно.