— А у Шона воняет из подмышек?
— Как она изменится?
— Возможно, они согласятся на миллион, но в Цюрихе.
— На четверть миллиона?
— Никогда и ни за что. — Джок покачал головой.
— Позвони им. Скажи, что земли захватили скваттеры и выселение их вызовет политические сложности. Скажи, что на пастбищах пасут коз и через год земли превратятся в пустыню. Обрати их внимание на то, что они получат назад то, что заплатили. Скажи также, что правительство пригрозило отобрать земли у отсутствующих землевладельцев. Они могут потерять все.
— Ты все правильно говоришь, — согласился Джок. — Но четверть миллиона… Я напрасно трачу время.
— Позвони им.
— Кто оплачивает звонок?
— Я. Ты ничего не потеряешь, Джок. Джок обреченно вздохнул.
— Хорошо. Я им позвоню.
— Когда?
— Сегодня — пятница. Нет смысла звонить раньше понедельника.
— Согласен. Кстати, ты не можешь достать для меня несколько канистр бензина?
— Зачем он тебе?
— Хочу съездить в Чизариру. Не был там уже лет десять. Надо взглянуть, если уж надумал покупать.
— На твоем месте я бы туда не поехал. Это бандитская территория.
— Вежливые люди называют их политическими диссидентами.
— Это бандиты-матабелы, — веско произнес Джок. — Они либо проделают в твоей заднице больше, чем нужно, дыр, либо захватят в заложники и потребуют выкуп, либо и то и другое.
— Достань бензин, я сам решу, как мне поступить. Вернусь в начале следующей недели, и хочу знать, что твои приятели в Цюрихе думают о моем предложении.
Местность была изумительно красивой, дикой и не тронутой человеком. Никаких оград, возделанных земель, никаких зданий. Она была защищена от притока земледельцев и скотоводов поясом распространения мухи цеце, протянувшимся от долины Замбези до лесов вдоль откоса.
С одной стороны участок граничил с заповедником Чизарира, с другой — с заповедником Мзола, причем оба заповедника являлись огромными сокровищницами дикой природы. Во время депрессии тридцатых годов Баву сам выбрал участок и заплатил по шесть пенсов за акр. Приобрел одну тысячу акров за две тысячи пятьсот фунтов. «Конечно, эти земли никогда не будут пригодными для разведения скота, — сказал он однажды Крейгу, когда они разбили лагерь под огромными фиговыми деревом рядом с полноводной зеленой Чизарирой и наблюдали, как песчаные куропатки стремительно скользили на фоне заходящего солнца и садились на белый, как сахарный песок, противоположный берег. — Пастбища слишком кислые, к тому же цеце убьют любое животное, которое ты попытаешься здесь развести, но именно поэтому этот уголок останется нетронутой старой Африкой.