Они завершили собеседование с последним кандидатом в четыре часа пополудни; как только Микин раскланялся и отбыл в отель «Беркли», Изабелла сняла телефонную трубку и позвонила матери.
— «Лорд Китченер отель», добрый день. — Она не сразу узнала голос матери.
— Здравствуй, Тара. Это Изабелла. — Она немного подумала, затем решила уточнить.
— Изабелла Кортни, твоя дочь.
— Белла, доченька. Сколько же мы не виделись? Дай Бог памяти — лет восемь, не меньше. Я уж думала, ты совсем забыла свою старенькую мамочку. — Изабелла, как всегда, почувствовала себя виноватой и стала оправдываться.
— Извини, Тара. Видишь ли, я живу в таком сумасшедшем ритме — ну просто ни на что не хватает времени…
— Да-да, Микки говорил мне, что ты достигла таких огромных успехов. Он сказал, что ты теперь доктор Кортни, сенатор и все такое, — Тару уже было не остановить. — Кстати, Белла, как это ты могла связаться с этой бандой свихнувшихся расистов, называющей себя Национальной партией? В любой цивилизованной стране Джона Форстера давно уже вздернули бы на виселице.
— Тара, Бен дома? — прервала ее излияния Изабелла.
— Я так и думала, что моя единственная дочь позвонила не для того, чтобы поговорить со мной, — страдальческим тоном произнесла Тара. — Ну да ладно, сейчас позову Бена.
— Здравствуй, Белла. — Он тут же схватил трубку, будто ждал ее звонка.
— Нам надо поговорить, — сказала она.
— Где? — спросил он; она быстро прикинула возможные варианты.
— У Хатчарда.
— Это книжный магазин на Пикадилли? Хорошо. Когда?
— Завтра, в десять утра.
Она нашла Бена в отделе африканской литературы; он перелистывал роман Надин Гордимер. Она встала рядом и взяла с полки первую попавшуюся книгу.
— Бен, я не знаю, в чем здесь дело.
— Я хочу поступить на работу, Белла. Только и всего. — Он непринужденно улыбнулся.
— Я и не желаю ничего знать, — быстро продолжила она. — Меня интересует только одно — у тебя в самом деле есть подлинные документы на имя Африки?
— Тара зарегистрировала меня при рождении на имя одной цветной семьи, это были ее друзья. Ты же знаешь, она никогда не была замужем за моим отцом — разумеется, их отношения были совершенно незаконны. За связь с Мозесом Гамой и за то, что она родила меня, ее могли просто посадить в тюрьму. — Все это было сказано весьма небрежным тоном; на его губах играла легкая улыбка, словно вся эта история его забавляла. Она тщательно пыталась обнаружить на его лице хоть какие-то признаки горечи или гнева. — Так что официально меня зовут Бенджамен Африка. На это имя у меня имеется свидетельство о рождении и южноафриканский паспорт.