– Совсем оборзела! – крикнула ей я и перемахнула забор. – Никакой личной жизни.
– Яхту зажать хотела, да? Выкуся! – Бабушка показала мне дулю и подошла к забору.
– Ты хуже целой сотни неприличных стариков. Раскорячишься – не буду тебя снимать, – пригрозила ей я и на всякий случай пошла в сторону от дома.
Вероятно, у бабушки был некий опыт по преодолению препятствий, потому что уже очень скоро она нагнала меня и принялась швыряться крыжовником в спину.
Первое время я терпела, но потом удары стали сильнее. Много сильнее.
– Охренела? – завизжала я. – Я тебя в дом престарелых сдам как хулиганку.
– За руки держи ее, за руки! – начала визжать бабушка. – А не то опять сбежит.
И тут меня действительно схватили за руки и повели домой.
С одной стороны шла мама, а с другой стороны – дядя. У них были абсолютно белые лица, и они вели себя так, как будто меня не было. Хитрющая бабулька предпочла скрыться – во всяком случае, я ее не видела.
– Мама, надо бабушку куда-нибудь пристроить, – тут же начала жаловаться я. – Она ночами крыжовник жрет неспелый и через заборы прыгает, как козел.
– Ты кололась или что-нибудь кушала? – тихо спросила у меня мама. – Я не буду ругать, правда.
– Говорю же, наркоту глотала, – ответила ей я. – Но моя наркота по сравнению с бабушкиным хамством – семечки. Она у меня яхту отобрала, только представь себе…
– Представляю, – сказала мама.
Меня отвели домой, положили на кровать и закрыли комнату на ключ, предварительно подперев окно палкой. Бабушка появилась сразу же после того, как щелкнул замок, и не покидала меня четыре дня. Несмотря на то что к концу срока бабуся стала гораздо менее словоохотливой, я все равно порядком устала от ее присутствия.
Меня выпустили на улицу только через неделю, с обещаниями «никогда и ни при каких обстоятельствах и тому подобное». Выпустили легко, потому что раскаяние мое было слишком очевидным.
Вернувшись в тусу, я поняла, что легко отделалась.
Правильно, о Митеньке.
В то время как все остальные пошли домой и устроили химозный шок родителям, Митенька ухитрился произвести фурор среди шоферов дальних рейсов. Подойдя к собственному дому, он вдруг почувствовал себя странно и, забоявшись бабушки, решил свалить в Москву немедленно. Невзирая на то что решение было вполне логичным, Митенька приступил к его исполнению самым топорным образом. А именно: он вышел на трассу М4 и пошел пешком в сторону Москвы. Расстояние в сто пять километров нисколько его не напутало, а вовсе даже наоборот. Его выловили в двадцати километрах от города Ступино. Какой-то дальнобойщик чрезвычайно удивился, узрев юношу, разговаривающего с кустом боярышника, и отвез новоиспеченного друида в ступинскую дурку. По прошествии нескольких дней за Митенькой приехала бабушка, и больше мы его не видели.