Одним словом, Гитлер решил вторгнуться в Советскую Россию не потому, что она представляла опасность, а потому, что ей будет очень легко нанести поражение. Правда, Гитлер всегда рисковал. А на этот раз думал, что делает ставку наверняка, что вторжение будет последней из его малых войн, а не первой крупной. Немецкие армии, которые вторглись в Россию, были ненамного сильнее тех, которые воевали во Франции. Материальных ресурсов хватило бы только на месяц «крупных военных затрат»; по приказу Гитлера осенью 1941 г. военное производство в Германии было сокращено на 40 % на том основании, что оно больше не понадобится.
К тому же Гитлер не искал союзников, а он мог бы это сделать ради любой действительно крупной авантюры. Румыния была втянута в войну скорее как необходимый плацдарм для нападения, а не вследствие ее мощи. Венгрия также присоединилась, чтобы не проиграть в конкуренции с Румынией из-за Трансильвании. Но Гитлер не раскрывал своих планов Муссолини и был раздражен, когда последний настаивал на посылке итальянских войск на Восточный фронт. Со стороны Гитлера не было особых попыток объявить поход против коммунизма, и помощь фашистских государств, включая испанскую Голубую дивизию, была незначительна.
Отношения Гитлера с Японией были самые странные. Он рассматривал союз с Японией как средство против России, но, когда Мацуока; министр иностранных дел Японии, прибыл в Берлин в апреле 1941 г., ему ничего не сообщили о планах Германии, а просили повернуть японские силы на юг, против англичан в Сингапуре. Гитлер решил не делить с Японией трофеи, добытые в России. Он хотел, чтобы Япония не давала покоя англичанам и американцам на Дальнем Востоке, чтобы таким образом укрепились позиции Германии в Западной Европе во время вторжения в Россию. Мацуока принял рекомендации Гитлера. Возвращаясь домой, он подписал в Москве пакт о нейтралитете, который обе стороны соблюдали почти всю войну. Вернувшись в Токио, Мацуока потребовал нападения на Сингапур. Его коллеги по кабинету колебались, еще надеясь на соглашение с Соединенными Штатами, а Мацуока был вынужден уйти в отставку, когда оказалось, что вторжение Германии в Россию опрокидывает его расчеты. Но если отойти от формальностей, Германия и Япония двигались в одном направлении. Япония перестала представлять даже малейшую угрозу для России, и в этом была отчасти заслуга Гитлера.
Подготовка Германии к вторжению в Россию велась поспешно. Немцы исходили из предположения, что победа будет легкой и долгосрочные планы не понадобятся. У Генерального штаба было мало информации о силах России, Россию уподобляли Франции, имевшей разветвленную сеть шоссейных дорог и резервуаров с горючим. Для немецких танков наметили маршруты, но не позаботились о путях подвоза горючего. Следовательно, танковые дивизии и в еще большей мере остальные немецкие соединения зависели от хороших дорог, которых в России не было. Генеральный штаб признал, что продовольственное снабжение будет проблемой. Экономическая директива гласила: «Нет сомнения, что миллионы людей умрут от голода, если мы заберем у страны то, что нам нужно»; но немецких генералов это не волновало.