Инстинктивно ему захотелось помочь. Он протянул руку к эмптсу, который был уже в пяти футах от него. Только Роб приготовился к прыжку, как услышал полный страха голос Линдси:
– Роб – не делай этого!
Но Роб уже лежал на животе. Он зажал эмптса руками с обеих сторон за слегка влажные створки панциря. Промелькнула мысль: граненые желтые глаза сверкают, как новооткрытые звезды. Что-то мягкое затрепетало в его ладонях. «Чи-ви, чи-ви!»
И в эту минуту, только в эту минуту он, наконец, вспомнил об особых свойствах маленьких созданий. Но было поздно. Все вокруг него заскользило, начало разжижаться, разваливаться, расплываться, как будто все окружающее теперь было сделано из того же полупрозрачного вещества, что и тело эмптса.
Ощущение дрожания и расплывчатости, казалось, достигло мозга Роба, его рассудок помутился. Роб все еще держал эмптса в руках – это он четко осознавал, несмотря на то, что уже не чувствовал запахов, ничего не видел и не слышал в реальном виде – все смешалось в его сознании. Часть лимонного неба Далекой звезды как бы растворилась и сместилась в одну сторону. Голос Линдси напоминал звук завывающего, перегретого мотора. Былинки искусственного дерна казались огромными копьями, врезавшимися в его щеку. «Чи-ви, чи-ви!»
Люди продолжали звать конпэтов. Их голоса, как казалось Робу, доносило до него эхо из глубоких пустых ущелий. Мозги в голове расплавились еще сильнее. Что-то скользкое коснулось внешней стороны руки. Дернулась ложноножка? Роб попытался сфокусировать зрение. И не смог. Все вокруг превратилось в сплошную желатиновую массу, кувыркавшуюся и ворочавшуюся в глазах.
Неожиданно к Робу приблизилось лицо – одичавшее, бородатое, иссушенное солнцем и ветром лицо с глазами, похожими на островки голубой травы. Человек двигал губами, произнося какие-то слова, смысл которых не доходил до Роба. Во рту блеснули белоснежные зубы, показавшиеся еще белее, вероятно, в сравнении с очень загорелыми щеками над его неухоженной бородой. В его голубых глазах застыл страх, в них отражалось еще какое-то чувство, похожее на гнев, даже на ненависть…
Вскоре Роб понял, что его руки опустели. Он перевернулся на спину, хватая ртом воздух. Вокруг шумели люди. Их голоса напоминали рев перегревшихся моторов. Лица, казавшиеся ему искаженными, – как будто он смотрел на них через треснувшее стекло, – плавали над ним, как воздушные шары. Писклявое чи-ви постепенно удалялось. Чувство расплывчатости в голове немного ослабло.
Роб пытался вспомнить, где он находится, но не мог.
Какие-то странные образы проносились в его голове. Потом в уме всплыла часть какого-то названия. Звезда…