Роб направлялся в центральное кафе, чтобы перекусить. После встречи с эмптсом он чувствовал себя уставшим. Ему хотелось поскорее вернуться в гостиницу и выспаться перед завтрашним путешествием на станцию Филекса. Радостное возбуждение овладело его душой.
Однако радость вскоре омрачилась внезапным ощущением того, что за ним следят.
Роб внимательно осмотрелся, пристально вглядываясь в шумную толпу людей, снующих по улице в этот ранний вечер. Никого из них он не узнавал.
В недоумении Роб пошел дальше, дошел до кафе и зашел в него.
Через двадцать минут он снова был на улице. На всем протяжении пути до гостиницы чувство постоянной слежки не оставляло Роба. Он подошел к киоску и потратил самую мелкую монету на перфогазету, хотя его совсем не интересовали последние городские новости, которые можно было узнать, вставив газету в читальный аппарат в номере гостиницы. Ему хотелось осмотреть улицу.
Но он опять не увидел ничего подозрительного и продолжил свой путь к гостинице.
Роб надеялся на крепкий сон без сновидений перед поездкой на станцию Филекса. Однако ему снились визгливые эмптсы, за которыми гнались бородатые молодые мужики в грязной одежде, превращавшиеся через некоторое время в страшных старцев. Они проклинали имя Роба и испепеляли его узкими щелками голубых глаз, наполненных необъяснимой ненавистью.
Когда Роб вышел из гостиницы на следующее утро в 8.45, его окликнули.
– Переходи сюда, молодой господин!
Роб с удивлением узнал Луммуса. Тот махал ему рукой с соседней дорожки для пешеходов.
Роб сразу насторожился. Он покачал головой, показывая всем своим видом, что очень спешит. Повернувшись к Луммусу спиной, Роб стал на дорожку, двигавшуюся в противоположном направлении. Луммус последовал за Робом и догнал его, тяжело дыша ему прямо в затылок.
Роб закружился на месте волчком, когда Луммус вытолкнул его в полутемную сводчатую галерею – вход в косметический магазин, который еще не был открыт для посетителей.
– Прочь с моей дороги, – закричал Роб. – Я спешу.
– Но я настоятельно требую поговорить, молодой господин. Очень настоятельно, – карие глаза-объективы Луммуса были явно недружелюбными. А губы сложены в такое положение, которое нельзя было назвать улыбкой даже с большой натяжкой. – Если ты собираешься позвать полицейского, не вздумай. Ты этого не сделаешь, если дорожишь личной безопасностью очаровательной молодой леди, с которой ты вчера гулял по городу.
По телу Роба побежали мурашки.
Толстые пальцы коммивояжера бесшумно барабанили по его жирному брюху. В прохладной полутьме галереи слышался женский голос, рекламирующий косметику. Голова Бартона Луммуса, похожая на дыню с бородкой, казалась Робу омерзительной. Дьявольски подмигивая, голова плавала в глазах Роба.