Сэнтину пришлось согласиться:
– Потому что я разозлился, – сказал он. – Но это еще не самое главное – вы ехали по правой стороне шоссе.
Парень обернулся к девушке:
– Арлена, я был на его стороне?
Она хихикнула. Возможно, это ему только показалось.
– Откуда я могу знать? Ведь мы…
Она не закончила фразы, но Сэнтин все понял: они обнимались, или как там это сегодня называется у молодежи. А теперь ему, Сэнтину, предстояло сполна расплатиться за их игры.
В конце концов, это разозлило его, вызвав странный вид гнева – гнева вне его, отделенного от него гнева. Потому что теперь и навсегда все это не имело для него уже никакого значения – ведь он умирал.
Странно, но одновременно он почувствовал и своего рода удовлетворение. Мстительно, подчеркивая каждое слово, он заключил:
– Вы ехали против движения. Значит, во всем виноваты вы.
Парень слушал его, не спуская глаз со своей спутницы.
– Что они со мной сделают? – спросил он ее. – Я имею в виду полицию. Что они сделают со мной?
– Откуда мне знать? – отрезала она. От ее спокойствия почти ничего не осталось – видимо, шок уже проходил. Теперь она казалась напуганной, растерявшейся девчонкой.
– Даже если я ехал против движения, – бросил парень, – это был только несчастный случай. Понимаешь? Я не хотел его убивать.
– Это правда.
– О таких случаях пишут в газетах. Как правило, водителя не судят слишком строго и часто ограничиваются только большим штрафом. Но мой папа заплатит. А если даже меня посадят, то ненадолго, правда? Как ты думаешь, на сколько? На месяц?
– Может, и на два. Это было бы не так плохо.
Сэнтин прислушивался к их разговору, и гнев нарастал в нем с новой силой. Может, и на три, захотелось ему добавить. Страховая компания заплатит, а убийце это почти ничего не будет стоить. Всего каких-то девяносто дней тюрьмы за убийство человека.
– Но есть еще кое-что, – вдруг проговорил парень.
– Что?
– Скажут, что это был несчастный случай. Возможно, даже по моей вине. Частично, по крайней мере. И так скажут, если этот человек не проронит ни слова.
– О чем?
– О том, кто переключил свет, а кто – нет. И кто по чьей стороне ехал. Естественно, он ничего не скажет, если умрет.
– Это правда, – что-то новое зазвучало вдруг в голосе девушки: поощрение.
– Поэтому он должен умереть. Соображаешь, Арлена?
– Он говорит, что умирает…
– Да, но он не может знать этого наверняка. И мы тоже не можем. Но он должен умереть. Это просто необходимо! – вдруг закончил он пискляво, почти на грани истерии.
Сэнтин заметил, как девушка схватила парня за плечо и с ужасом посмотрела ему в глава.