– Что ж, этот пикник уже не состоится.
– Точно.
В молчании мы наблюдали за пламенем. Немного погодя он снова обратился ко мне:
– Знаете, когда на такое смотришь, волей-неволей задумаешься. Чтоб мне пусто было, если не так. Знаменитый чемпион был этот Цезарь, а жгут его без всякого почтения. Просто срам, верно?
Я что-то сказал ему в ответ и ушел. Стоять там и ждать, пока у тебя поджарится физиономия, не было никакого смысла.
Неподалеку от ворот, через которые мы вчера проносили скорбный груз, сидела на траве Лили Роуэн. Мне захотелось шутливо заметить, что в этой позе она особенно женственна, но сейчас было не до шуток. Я находился на задании, но прибыл слишком поздно, а ведь фотографии быка нужны были Ниро Вульфу не для семейного альбома.
– Помогите мне встать.
Я взял Лили за руки, потянул, она встала и оказалась у меня в объятиях. Я поцеловал ее и отпустил.
– Грубиян! – сказала она, сверкнув глазками.
– Не рассчитывайте, что это станет прецедентом, – предупредил я. – Я сейчас возбужден, и в другой раз мне такого может не захотеться. Я зол как черт и должен был хоть как-то выпустить пары. Можно позвонить по вашему телефону? Вернее, по праттовскому?
– Попробуйте, – сказал она, взяв меня под руку, и мы направились к дому.
На веранде сидела с книгой Каролина, которая выглядела еще хуже, чем утром. Джимми не было видно. Лили прошла со мной к телефону, стоявшему в гостиной, и села, глядя на меня, как и вчера, с легкой улыбкой. Я набрал номер Осгуда, мне ответила служанка, и я попросил Вульфа.
– Да, Арчи?
– Гром и молния! Костер уже пылает, там просто ад. Что мне делать?
– Ничего. Возвращайся.
– Совсем ничего?
– Приезжай и будем вдвоем созерцать людскую глупость. Я повесил трубку и повернулся к Лили.
– Послушайте, игрушка, зачем нам нужно, чтобы кто-нибудь узнал, что я хотел сфотографировать быка?
– Совсем незачем. – Она улыбнулась и провела кончиками пальцев по моей руке от плеча до запястья. – Можете доверять мне, Эскамильо.
Часом позже, около восьми вечера, мы сидели в комнате, предоставленной Вульфу, и ели прямо с подносов, что Вульф позволял себе только во время завтрака. Однако он не сетовал на это. За едой Вульф никогда не говорил о делах, и мы были рады хоть на время избавиться от нашего клиента. Осгуд объяснил, что его жена сегодня не выйдет, дочь останется с ней, и поэтому, может быть, не стоит затевать ужин в столовой. Вульф вежливо согласился. Комната у него была просторная и удобная, одно из кресел вполне подходило для его туши, а кровать могла вместить даже двух таких, как он. Сначала я подумал, что тягостная атмосфера, царившая в доме, отразится и на кухне, но бараньи отбивные с фаршированными помидорами оказались на редкость вкусными. Салат был хуже, чем у Фрица, но все же вполне съедобен, зато пирог с тыквой заслуживал всяческих похвал.