– Пойдемте, Эскамильо, – позвала она.
– Премного благодарен, – ответил я, устремляясь за ней.
– Кстати, меня зовут Лили Роуэн, – поведала она по дороге.
– Чудесное имя, – я широко осклабился. – А я – Эскамильо Гудвин.
– Который час? – донесся из открытой двери голос Ниро Вульфа.
Взглянув на часы, лежащие на стеклянной полочке, я вышел из ванной, придерживая рукав рубашки, чтобы не запачкать его еще не высохшим йодом.
– Три двадцать шесть. Надеюсь, пиво вас немного подбодрит. А то, как видно, радость жизни в вас угасает, если вы даже не можете позволить себе достать часы из собственного кармана.
– Какая там радость жизни, – простонал он, – когда наша машина разбита вдребезги, а мои орхидеи в ней задыхаются…
– Они не задыхаются. Я не до конца поднял стекла. – Я посмотрел, высох ли йод, и опустил рукав. – А действительно, почему бы вам не радоваться жизни? Капот – всмятку, а мы целы. Бык до нас не добрался. Мы познакомились с чудесными людьми, которые приютили нас, дали прекрасную комнату с ванной, угостили холодным пивом, а меня персонально – йодом. Если же вы считаете, что я все-таки мог убедить ребят из кроуфилдского гаража приехать за нами в самый разгар ярмарки, то попробуйте поговорить с ними сами. Они и вас сочтут за сумасшедшего. Вот-вот вернется мистер Пратт и отвезет нас в Кроуфилд вместе с багажом и цветами. Я звонил в отель, и мне обещали придержать наш номер до десяти часов вечера. Большего и ожидать нельзя. Там сейчас целые толпы народа из-за места в гостинице готовы вцепиться друг другу в глотки.
Застегнув рукав, я потянулся за пиджаком.
– Как пиво?
– Пиво хорошее.
Вульф нахмурился и пробормотал:
– Толпы народа…
Он осмотрелся по сторонам.
– Какая приятная комната… Просторная, светлая. Пожалуй, нужно сделать такие окна в моей комнате у нас дома когда, ты говорил, пришлют за нашей машиной?
– Завтра днем, – терпеливо повторил я.
– Завтра так завтра, – вздохнул он. – Раньше мне казалось, что я не люблю новые дома, но здесь очень приятно. Конечно, это заслуга архитектора. Знаешь, откуда взялись деньги на постройку дома? Мисс Пратт мне рассказала. Ее дядя – владелец нескольких сотен небольших ресторанчиков в Нью-Йорке. Он их называет праттериями. Видел их когда-нибудь?
– Естественно. – Я задрал штанину, разглядывая ушибленное колено. – Иногда в них обедаю.
– Да? И как еда?
Я пожал плечами.
В дверь постучали, и вошел какой-то тип с грязным лицом, в испачканных брюках и белоснежной накрахмаленной куртке. Он пробормотал, что приехал мистер Пратт и мы можем спуститься к нему, когда пожелаем. Вульф сказал, что мы скоро явимся, и тип ушел.