Американец поднялся.
– Ну, если я не могу вас уговорить… – Он вытащил пистолет.
Но целиться было не в кого.
– Я бы мог вас убить, – прошептал кто-то за спиной.
Джобс обернулся. Но вокруг было пусто. Одни только клетки, в которых бесновались подопытные.
– Что за?..
– Идите уже!
Американец наконец увидел Зеботтендорфа. Тот стоял в десятке метров от него, на лестнице. Джобс снова прицелился. Но фигура доктора словно бы растворилась в воздухе.
– Проклятье! Что вы собираетесь делать?! – крикнул он.
– Повеселиться напоследок. Выпущу всех своих питомцев. Поверьте, среди них есть очень странные экземпляры. Может быть, кого-то из них вы еще увидите…
Американец побежал в дальний конец лаборатории, где на белоснежной стене зиял черный провал. Позади него отворялись двери клеток.
Что же было потом?
Рудольф фон Зеботтендорф был застрелен во время штурма лаборатории. Умение отводить глаза ему не помогло. Его подопечные, разбежавшиеся по всей округе, еще долго сеяли ужас в окрестностях Буэнос-Айреса. После того как генерал Хорхе Видела подавил восстание, специальные отряды национальной гвардии отлавливали людей с изуродованной душой. Обычно дело заканчивалось расстрелом на месте.
Однако кое-кто из них сумел пересечь границу и осесть в США. Последнего из тех, кто прошел Лабораторию Душ доктора Зеботтендорфа, казнили в 2001 году в Сиэтле. Гари Риджуэй убил сорок восемь женщин. На следствии он заявил, что только так мог поддерживать в себе жизнь. В планах «убийцы из Грин-Ривер» было дожить до столетнего возраста.
Сама лаборатория Зеботтендорфа была взорвана.
Во время ее штурма Антон Ракушкин едва не погиб. Он был ранен и зажат в узком тупике одного из переходов. Его спас неизвестный аргентинец, который сумел взять на себя командование, переформировать бойцов и продолжить штурм. Он же вытащил Антона из боя. Потом Ракушкин так и не смог найти этого человека. Черные волосы, берет, бородка. И, кажется, красная звездочка на берете. Это все, что запомнил Антон.
Это была последняя операция Антона Ракушкина за рубежом.
Константин Таманский пришел в себя уже на борту самолета. Вернувшись в Союз, он написал книгу о Че Геваре, которую так никто и не напечатал. Со своей женой он развелся, повторно не женился и умер в одиночестве. После развода он увлекся живописью, но рисовал только один сюжет. Смуглую девушку, растерянно стоящую на подмостках кабаре. Яркий свет, красные кулисы… После смерти Константина эти картины разошлись по московским театрам, с руководителями которых Таманский был дружен. Кое-где удивительную «Девушку на сцене» можно встретить и по сей день.