Генрих неопределенно хмыкнул, глядя, как Зеботтендорф о чем-то договаривается по телефону.
– Я, в общем-то, составляю вам компанию, – продолжал Лоос и залпом допил коньяк.
– За компанию и жид удавился… – пробормотал Генрих.
– Как?! – обрадовался Лоос. – Как вы сказали?
– Это такая пословица. Русская.
– Удивительно! Определенно, есть что-то общее…
– В чем? – Генрих посмотрел вслед нетвердо шагающему Лоосу.
Тот подошел к столику, налил себе еще коньяка, лихо крутанулся на каблуках и едва не упал.
– В нашем с ними мировоззрении…
– С русскими?
– Да!
– Вам кажется. Просто слово «жид» сбило вас с толку. Кстати, не боитесь напиться?
Лоос отмахнулся.
– Боюсь не напиться! Вы все сами поймете, когда сходите на экскурсию с нашим доктором.
– Все так плохо?
Фон Лоос хмыкнул и вдруг спросил:
– А откуда вы знаете русские пословицы?
– Пришлось выучить. Для общего образования.
Лоос погрозил Генриху пальцем и засмеялся. Хотел что-то сказать, но тут Зеботтендорф грохнул телефонной трубкой по аппарату и в раздражении сказал:
– Все готово! Можем ехать!
– Что-то не так? – поинтересовался Генрих.
– Да. Германская привычка разводить бюрократию и наводить порядок везде и всюду!
– Разве это плохо?
– Это прекрасно! Но, черт побери, если я – Я! – хочу посетить лаборатории и показать результаты своих экспериментов кому-то еще, почему я должен проходить через все эти… бумажные завалы?! У вас тоже так было?
Генрих развел руками.
– Порядок во всем. Это чисто германский девиз.
Зеботтендорф раздраженно крякнул и посмотрел на Лооса.
Тот пьяно пожал плечами и сказал:
– Я тут ни при чем. Со своей стороны я сделал все. Машина нас уже ждет. А уж пропуска, бумажки – извините, Рудольф. Сами. Сами.
– Хорошо. Едем.
Генрих напрягся. Но его надеждам не суждено было сбыться. Машина стояла в гараже, а наглухо задраенные специальными шторками окна совершенно не позволяли увидеть что-либо вокруг. В конце концов, он даже не знал, находится ли в Буэнос-Айресе или же его в бессознательном состоянии отвезли к черту на кулички.
Основательно подвыпивший фон Лоос оказался болтлив. Слушая его неумолчную трескотню, Генрих считал про себя секунды, прикидывая по звуку двигателя и тряске скорость автомобиля. Все-таки хоть какой-то ориентир. На случай чего…
– Вас что-то беспокоит? – вдруг спросил Зеботтендорф.
– Да, – честно ответил Генрих.
– Что же?
– Вы, Рудольф. И ваши идеи.
Доктор усмехнулся и хитро посмотрел на него.
– Но вы же понимаете. За этими идеями будущее. Будущее.
– Разве это повод, чтобы радоваться?
– Но причастность к истории разве вас не будоражит?