Дежурный посмотрел на Жигана, развернул записку и, заметив в левом углу всё те же три загадочные буквы «Р. В. С.», сразу же подвинул огонь. И только прочитал — к телефону: «Командира!… Комиссара!», а сам торопливо заходил по комнате.
Вошли двое.
— Не может быть! — удивлённо крикнул один.
— Он!… Конечно, он! — радостно перебил другой. — Его подпись, его бланк. Кто привёз?
И только сейчас взоры всех обратились на притихшего в углу Жигана.
— Какой он?
— Чёрный… в сапогах… и звезда у его прилеплена, а из неё красный флажок.
— Ну да, да, орден!
— Только скорей бы, — добавил Жиган, — светать скоро будет… А тогда бандиты… убьют, коли найдут.
И что тут поднялось только! Забегали все, зазвонили телефоны, затопали кони. И среди всей этой суматохи разобрал утомлённый Жиган несколько раз повторявшиеся слова: «Конечно, армия!… Он!… Реввоенсовет!»
Затрубила быстро-быстро труба, и от лошадиного топота задрожали стёкла.
— Где? — порывисто распахнув дверь, вошёл вооружённый маузером и шашкой командир. — Это ты, мальчуган?… Васильченко, с собой его, на коня…
Не успел Жиган опомниться, как кто-то сильными руками поднял его с земли и усадил на лошадь. И снова заиграла труба.
— Скорей! — повелительно крикнул кто-то с крыльца. — Вы должны успеть!
— Даёшь! — ответили эхом десятки голосов. Потом:
— А-аррш!
И, сразу сорвавшись с места, врезался в темноту конный отряд.
А незнакомец и Димка с тревогой ожидали и чутко прислушивались к тому, что делается вокруг.
— Уходи лучше домой, — несколько раз предлагал незнакомец Димке.
Но на того словно упрямство какое нашло.
— Нет, — мотал он головой, — не пойду. Выбрался из щели, разворошил солому, забросал ею входное отверстие и протискался обратно.
Сидели молча: было не до разговоров. Один раз только проговорил Димка, и то нерешительно:
— Я мамке сказал: может, говорю, к батьке скоро поедем; так она чуть не поперхнулась, а потом давай ругать: «Что ты языком только напрасно треплешь!»
— Поедешь, поедешь, Димка. Только бы…
Но Димка сам чувствует, какое большое и страшное это «только бы», и потому он притих у соломы, о чём-то раздумывая.
Наступал вечер. В сарае резче и резче проглядывала тёмная пустота осевших углов. И расплывались в ней незаметно остатки пробирающегося сквозь щели света.
— Слушай!
Димка задрожал даже.
— Слышу!
И незнакомец крепко сжал его плечо.
— Но кто это?
За деревней, в поле, захлопали выстрелы, частые, беспорядочные. И ветер донёс их сюда беззвучными хлопками игрушечных пушек.
— Может, красные?
— Нет, нет, Димка! Красным рано ещё.
Всё смолкло. Прошёл ещё час. И топот и крики, наполнившие деревеньку, донесли до сараев тревожную весть о том, что кто-то уже здесь, рядом.