Он вытянулся на мостике, одна рука свисала в пустоту над бассейном. Мерси села на верхнюю ступеньку, подалась вперед, опустила пистолет рукояткой на мостик, обе руки были твердыми, несмотря на кровь, песок и впившиеся колючки.
Мерси не сводила прицела с О'Брайена. Она положила вытянутые руки на мостик и перенесла вес тела на них. Тяжело дышала, прислушивалась к вою ветра. Посмотрела на нижние ступеньки, увидела, что они все в крови, и почувствовала себя легкой, не ощущающей боли и странным образом удовлетворенной.
Когда попыталась встать, то пошатнулась и сползла по стенке в бассейн, ноги тщетно искали точки опоры, пистолет выпал из руки. Лежа в углу на дне, Мерси смотрела вниз и видела три вещи: плитку торкрет-бетона и на ней две окровавленные руки. Ей стало любопытно, чьи это руки. Все в колючках, крови и песке. Наверное, им больно.
Раздался вой сирены, но Мерси казалось, что она слышит музыку.
Чувство времени у Мерси совершенно нарушилось: минуты растягивались в вечность, а часы проносились, словно колибри. Мир то исчезал, то возвращался: мир мундиров и резких голосов, сирен и трубок в ее руках и во рту, яркого света, нависающих над ней масок и, наконец, комнаты, тихой, но оживленной появлением людей, которых она не знала, и, если ей не виделось это во сне, кратких визитов отца, Пола Саморры и шерифа Чака Брайтона.
Холод. Сон. Жажда. Снова холод, сон, жажда.
Потом опять сирены, лопасти вертолета и обдуваемая потоками воздуха крыша медицинского центра, на которую сел вертолет, отчего иглы в венах Мерси содрогнулись. Другая комната, где все бесшумно двигались, повсюду мониторы, больше незнакомых лиц.
Прежде всего Мерси обратила внимание на свои руки: распухшие, как от тысячи жал и мелких заноз, глубоко сидевших в покрасневшей плоти. Они причиняли боль. Особенно болели кончики пальцев. Пошевелить рукой было словно сунуть ее в колючки кактуса. Потом она почувствовала собственный запах – неприятный. Приподнялась с койки, отчего включилась сигнализация и быстро вошли две нянечки. Они пристегнули ее к койке и, когда Мерси перестала плакать и метаться, помыли.
Нижняя часть ее туловища была забинтована, правая икра тоже. Под ягодицы подложен большой, толстый подгузник. Когда правая рука Мерси начала гноиться, в капельницу с физиологическим раствором добавили успокоительного, отчего она стала ощущать себя как под гипнозом Джоан Кэш. Занозы у нее вынули. Затем все ушли. Через некоторое время она очнулась и подняла руки, еще туже забинтованные, но уже без пульсирующей боли...