– Что-то сегодня вечером вы задумчивый, Генри, – заметил лысый.
– Заботы одолели, – признался Боун.
– Проблемы?
– Именно, – кивнул Боун. – Проблемы. Что тут у нас сегодня?
– Отличный товар. Отличный бизнес. – Лысый по-хозяйски обвел рукой темный склад. – Тут такое виски, что только глянешь – и готов.
– Где мы расположимся?
– Там, – лысый отвел его в какую-то хибарку прямо напротив главного склада. – Газовое отопление и газовая плитка, чтобы разогреть ужин. Полный комфорт.
– Отлично, – согласился Боун. – Какова программа?
– Обход десять минут каждый час. Будем сменяться. Восемь минут, чтобы обойти вокруг, и две минуты – резерв. Если за десять минут не вернешься – все ясно.
– Ладно, – согласился Боун.
Оперев стул о стену под удобным углом, вернулся к предыдущим мыслям. По счастью, лысый был неразговорчив и в комнате установилась тишина, нарушаемая только шипением газа и тиканьем зеленых с золотом часов в углу.
Залог-ипотека-продажа заложенного имущества – поручительство. Как кто-то может заложить то, чего нет? Так звучал главный вопрос, который из всего этого вытекал. Какое поручительство мог предложить Абель?
«Это должен был быть солидный залог, – думал Генри, – если платил лишь три с половиной процента. При таких процентах никто рисковать не будет.»
Эти вопросы продолжали его преследовать, когда в половине четвертого он вышел на обход меж бочек и коробок под ярким светом сильных ламп. Не оставляли его, когда он проверял автоматическую сторожевую систему на стальных шторах обоих въездов, и все ещё были далеко от решения, когда он возвращался к лысому, который приготовил очередную из бесконечной серии чашек чая.
Боун спросил:
– Как человек может взять в долг под что-то, чего нет?
– Откуда мне знать, – отмахнулся лысый. – Я в долг не даю.
Боун почувствовал, что впадает в состояние душевной исчерпанности и пустоты. Достал потрепанный томик «Откровенного собеседника» и скоро его уже унес мощный поток прозы Хейзлита.
Краем глаза он заметил, как лысый вышел, и отметил, что уже полпятого.
«По небу несутся облака, то наводя на мысль, то сбивая; гипотеза за гипотезой выплывают из глубины мозга, только не как стройная сеть паутины – легкая и прочная, выстроенная и во зло, и на пользу, а скорее как летающая бабьим летом паутинка, уносимая ветром воображения.»
– Легкая и прочная, – повторил Боун, – выстроенная во зло и на пользу. Какая прелесть!
Тут он заметил, что лысый ещё не вернулся, и что стрелки на часах показывают почти без четверти пять.