– Таким образом, – заключил Хейзелридж, – вся ваша работа на сегодня состоит в том, чтобы распределять проценты с капитала между отдельными благотворителями.
– Теоретически это так, но в действительности работы тут гораздо больше. Короче, когда Ишабод умер, его капитал состоял из множества различных частей. Там была недвижимость – он дешево скупил немало участков во времена кризиса в 1931 году, были активы и имущество различных его предприятий, которые нужно было учесть и реализовать. Разумеется, сегодня все уже давно продано и обращено в ценные бумаги. Грубо говоря, Ишабод оставил почти миллион фунтов. После уплаты налогов осталось около полумиллиона – и мы немало намучились, чтоб получилось хотя бы так.
Последние слова мистер Крейн произнес с такой страстью, как будто эту часть своей работы делал почти с наслаждением. Иногда заходил так далеко, что видел сам себя в облике какого-то тучного архангела Михаила, который вооруженный мечем и щитом хранит безоружных перед напором темных сил, воплощенных в злодеях из налогового департамента.
– Полмиллиона, – протянул Хейзелридж, – и в ценных бумагах. Полагаю, что потом достаточно контролировать все бумаги и акции.
– Опять теоретически это возможно, – согласился мистер Крейн. – Но в действительности так не бывает. Не знаю, до какой степени вы разбираетесь в этих вещах, но в каждом таком завещании многое зависит от параграфа об инвестициях. В своем роде гораздо проще, когда дело ограничивается только ценными бумагами. Это нудно, но зато очень просто. Но в этом случае мы получили гораздо большие полномочия. Не то чтобы свободу рук, но почти. Это значит, что нашей задачей было ориентировать фонд на самые выгодные инвестиции, разумеется, достаточно безопасные. – Если вам что-то неясно, спокойно меня перебивайте.
– Все совершенно ясно, – сказал Хейзелридж. – Продолжайте, прошу вас.
– Ну, именно этим и занимался Абель – и позволю себе утверждать, что свой гонорар заслужил многократно. Разбирался в биржевых делах не хуже биржевого маклера, и продавал и покупал по текущим курсам. Поэтому нельзя без проверки последних договоров точно сказать, как сегодня обстоят дела фонда. Из чего он состоит, это я вам сказать могу. Попросил Коккерила, чтобы он оставил список ценных бумаг на сегодняшний день. Но большинство счетов, из которых бы можно узнать действительное состояние фонда – иными словами, историю отдельных инвестиций – были как раз в том ящике.
– Гм, – проворчал Хейзелридж. – Значит, мы никогда не узнаем.
– Да нет, узнаем, – успокоил мистер Крейн. – Только на это понадобится время.