– Не мог бы ты помочь мне? Где-то здесь должны быть артисты, которых призвали на праздник. Не знаешь, где их разместили?
И – Что-то такое я слыхал, – неуверенно пробурчал Истарик. – Зеленая Комната – вот как ее называют. И – А не мог бы проводить меня туда? И Он покачал головой.
И – Там нет картин, поэтому я там никогда не бывал. Зато есть картина, где она изображена. Идем-ка со мной. Я покажу ее тебе.
И Он потянул меня за край плаща, а мне ничего не оставалось, как последовать за ним. И – Лучше бы ты отвел меня к кому-нибудь, кто покажет саму комнату.
И – Это тоже в моих силах. У старого Ультана в библиотеке есть карта. Мальчишка найдет. И – Это не Цитадель, – снова напомнил я. – Кстати, мастер Рудезинд, как ты здесь оказался? Тебя пригласили следить за картинами?
– Правильно, правильно. – Он оперся на мою руку. – Всему есть логическое объяснение, об этом нельзя забывать. Отец Инир захотел, чтобы я следил за его картинами, и вот я здесь. – Он помолчал немного, собираясь с мыслями. – Погоди-ка минутку, что-то я не о том… Талант проявился во мне уже в детском возрасте – вот о чем я должен тебе рассказать. Мои родители, знаешь ли, всегда поощряли меня и позволяли мне рисовать часами. Помню, один раз я провел весь солнечный летний день, расписывая стену нашего дома цветными мелками.
По левую сторону открылся новый коридор, поуже. Мастер Рудезинд потащил меня в него. Несмотря на слабое освещение и недостаток пространства, так что зритель никак не мог оказаться на нужном расстоянии от картины, он был увешан огромными полотнами, значительно превышавшими по размерам те, что висели в главной галерее, – от пола до потолка в высоту и шире, чем расстояние между кончиками пальцев вытянутых в стороны рук. Насколько я мог судить, это была просто мазня. Я спросил Рудезинда, почему он вдруг решил, что должен рассказывать мне о своем детстве.
– Как почему? По велению Отца Инира, конечно, – удивился он и склонил голову набок, разглядывая мое лицо. – А почему же еще? – Он понизил голос. – Говорят, он слишком стар… Сколько автархов сменилось после Имара, а советником у всех был он… Теперь помолчи и не мешай мне рассказывать. Я найду тебе Ультана.
Однажды к нам пришел художник – настоящий художник. Мать так гордилась моими рисунками! Она показала их ему. Это был Фехин, сам Фехин. Мой портрет его кисти до сих пор где-то среди этих картин и взирает на зрителей моими карими глазами. Я сижу за столом, а на нем кисти и мандарин. Мне его обещали дать, если буду сидеть спокойно…
Я перебил его: